Откровение

Что такое откровение?

00:00:00 — Здравствуйте. Сегодня, наша лекция, она будет называться примерно так «Путь постижения через откровение». Что такое откровение? Как мы получаем откровение? И что такое в истории откровение?
— Ну, откровение это, в отличие от опытного знания, которое мы получаем с помощью чувств, знание о внешнем мире. Откровение — это знание, которое мы получаем не через чувства. Например, младшим братом откровения можно назвать сон, сновидение. Потому что во время сна наши глаза закрыта, но мы при этом что-то слышим, вернее, видим. Вот откровение это то, что мы получаем не с помощью чувства. При этом откровения они бывают разного порядка. Например, с помощью откровения нам может открыться таблица Менделеева, как у Дмитрия Ивановича произошло. Он получил знание о структуре окружающего нас мира тоже через откровения. Поэтому разделяют разные откровения. Есть божественное откровение. Есть откровение, внечувственный опыт, но касающийся этой реальности.

00:01:42 — А примером божественного откровения можно назвать, когда Творец Брахма перед тем, как начал творить, Он не знал, что делать, но ему хотелось делать. Вот такой позыв творить. Это тот, кто вселенную нашу сотворил. Так мифы индийские гласят. Прежде, чем сотворить. Позыв то был, а вот как и что делать, он не знал. И вот он призадумался и сидел очень долго, пока ему не открылась какая-то картинка. И он по образу и подобию этой картинки создал этот мир. Это пример откровения. Вот и все.
— Кто может получить откровение?
— Наверное, любой.
— А как отличить какое-то неправильное, фальшивое от чувственного?
— Ну, опять начинается.
— Это вид информации. Их настолько много.
— Особенно когда в блице читаешь об одних сплошных откровениях, каждому являющемуся. Тут вопрос интересный, который…
— Прейскурант смотрите.
— Не указывает.
— Ну, надо допытываться. Прейскурант всегда будет. Если ненастоящее, то будет прейскурант вывешивать. Кроме того зачем вам чужие отвкровения, они же могут соврать. Свои нужны, правильно. А здесь вот представители буддизма, да?

00:03:10 Там же тоже какое-то есть понятие об откровении, да в буддизме? Кто-то расскажет?
— Позвольте.
— Расскажите.
— Такое откровение. Постижение истинное природы себя и окружающего мира есть. Это как бы финальная стадия пути.
— Это все? Это цель жизни?
— В общем, да.
— Познать себя.
— Свою истинную природу и через нее окружающего мира природу.
— И дальше ничего?
— А дальше все зависит от того, что мы подразумеваем под своей природой.
— А-а.
— То есть если мы постигаем не просто так, что я кусок мяса, а настоящую истинную природу…
— То…
— Постигаем божественное откровение.
— И?
— Становимся ним.
— Кем?
— В нем. В этом откровении.
— Понятно. Не просто постичь, а использовать это…
— Пережить, т.е. стать этим.
— Богом?
— Стать, открыть в себе истинную природу.
— Бога?
— Ну, да.

00:04:14 — Ну, понятно. Открыть, т.е. тогда от кого же откровение происходит?
— Ни от кого.
— Кто?
— Считается, что истинная природа у всех одинакова, божественная. Абсолютно у всех одинакова, божественна. Она триедина. Дхарма-кайа, это тело закона. Это абсолютная истина, тело истины. А боха-кайа это божественное тело, которое имеет уже форму, можно сказать, что это рупа такая. И нирмана-кайа, это иллюзорное тело, такое вот, как мы сейчас можем потрогать, пощупать. То есть когда мы постигаем вот это триединство мы можем быть на всех трех уровнях одновременно и являться кому-то, как это делали Будды, проявляться. И это природа присутствует во всех абсолютно, только наше эго: гордыня, все омрачения, привязанности, страсти и все остальное прочее, как очки у слепого, черные такие, не дают возможности это увидеть. То есть задача очиститься и увидеть её в себе и в окружающих во всех. А те, кто достигает такого очищения, дальше помогают другим достигать такого же очищения, и постигать эту истинную природу, открывать в себе.
— То есть став Богом, ты другим помогаешь тоже стать Богом?
— Да.
— Ну, в смысле, себе помогаешь.
— Другим.
— Так, ты же есть они.
— Ты не есть они.
— Ты же с ним един.
— У нас одинаковая истинная природа.
— Понятно. Ну, вот, пожалуй, ответы на все вопросы.

00:05:49 — А как вы относитесь к научной фантастике, да и вообще к фантастике?
— В смысле читаю я её или нет?
— Ну, смотрели, вы фильм «Звездные воины»?
— Нет.
— Сейчас очень много философских вопросов подаются в оболочке фантастики. И это так захватывает.
— Да, и что?
— Как вы считаете, это за благо или нет, когда в оболочке любой, фантастики, любовь преподносится, ну все-таки истина, крупица истины, это есть хорошо или нет? То есть человек хотя бы что-то осознает или это его запутывает?
— Хорошо.
— Может это уводить в какую-то сторону?
— Может.
— Ну, так это хорошо или нет? Это уже тогда нехорошо.
— Если уводит, то нехорошо, если не уводит, то хорошо.
— Ну, ваше отношение к вот этим вот фантастике, которая так сказать научной, где-то какие-то идеи. Ваше личное отношение.
— Смотря, что мы в этом видим. Какой вывод мы из этого делаем? Можно же, как в этой притче, когда перед царем танцевала наложница, то он видел в ней наложницу, предмет своей страсти, тигр в клетке видел кусок мяса пляшущего, йог видел скелет. Как бы все смотрели на одно, но видели разное.

00:07:15 — Надо вести правильно. В каком направлении двигаться? Считать вот именно, как вы говорили в одной из лекций своих, считать информацию, которая есть истина. Считывания её и откровение, это как бы одно и то же?
— Прежде всего, под откровением мы опять понимаем некий опыт, некое сейчас сказали бы информация, но это некий опыт, которые приходит из мира, где опыт, в принципе, невозможен. То есть из мира, где предметы не имеют веса, не имеют цвета, не имеют запаха, физического запаха, но, тем не менее, мы получаем об этом мире какие-то сведения. Опять-таки вот есть вещи, в существовании которых мы уверены, но мы не можем их потрогать. Мы не можем физически их ощутить. Такие вещи, как вера или надежда. Вот их нельзя же пощупать. Но мы уверены, что они есть. Или сон. Сновидение. — Сознание.
— Сознание, да. И вот когда мы ищем понятие этой вещи, ищем смысл этой вещи и она нам открывается. Это собственно и есть откровение, но на физический язык это переложить очень трудно. Вот как трудно, например, бывает людям рассказать, что они видели во сне. У них, конечно, это получается, но они вынуждены оперировать понятиями этого чувственного мира. Прежде, если мы говорим об откровении, прежде, нужно искать ответ на тот предмет, откровения о котором ты хочешь.

00:09:19 — Вот вайшнавы они ищут откровения, ждут откровения о таком предмете, ну, скажем, вера или преданность или Прекрасная Реальность. Вот, все остальное для них в общем не является любопытным откровением. То есть сначала вы определяете, что из понятий внечувственного мира, что для вас представляет интерес. Вот человек сказал «сознание». Интересная эта вещь? Ну, скорей всего, да. Для кого-то интересная. Но если человек ставит перед собой очень высокую планку, если для него предметом изысканий, предметом откровений является Прекрасная Реальность, тогда все остальное для него не будет интересно. Он, прежде всего, должен определиться, что ему надо. Вот в вайшнавизме, человек, который идет путем откровения, он, прежде всего, обозначает по имени, что ему надо от этого самого откровения. Он говорит, какое именно мне откровение надо. Отсюда вот это вот мантра «Харе Кришна», в которой обозначены три предмета откровения. Это вера, любовь и красота. И вот он начинает с того, начинающий вайшнав, он начинает с того, что произносит предметы своего откровения по имени. Вот он повторяет эту мантру, хотя бы обозначает по имени.

00:10:52 И дальше он ищет отображение этих понятий, а собственно эти понятия: вера, любовь, красота или счастье, они являются предметом нашего не просто любопытства, а предметом собственно, которые составляют смысл жизни. Только ради этого и стоит жить. Все остальные предметы, например, божественное знание или как вы говорили? Рупа? Рупа, это все неинтересно. Это любопытно, но только с той точки зрения, чтобы потом прийти и рассказать об этом, которые в отличии от тебя ещё не стали Богом, чтобы тебя приняли за просветленного. Вот эти предметы откровения не представляют предмет откровения только, если ты хочешь ими похвастаться. А вот такими предметами, как отчаяние, красота. Ты этим похвастаться не можешь, потому что это тебя смалывает в порошок. Вместо того чтобы Богом стать, ты становишься микроскопической пылью, ничтожеством у Его стоп. Так вот, если мы ставим перед собой цель, вот эту настоящую, стать не Богом, не чем-то значимым, а ничтожеством. Ни ничем, а ничтожеством пред Ним, вот тогда путь этот начинается с того, что мы Его произносим по имени. Мы говорим, Красота, Преданность. И дальше мы ищем, что же в нашем чувственном мире. Потому что мы от него же не можем избавиться. Мы все окружены чувственной реальностью и чувственными ощущениями.

00:12:35 — Что из этих чувственных ощущений как-то напоминает нам это? И это и есть откровение, когда вы смотрите, скажем, на взаимоотношения субъектов, окружающих субъектов и вдруг вы в этом видите слабую тень, бледную тень того, что является предметом вашего откровения, той самой Красоты, той самой Любви.
— Любовь слишком многогранное слово. Понимаете? Любовь каждый в меру. Любовь абсолютная к Богу. Любовь к женщине, к красоте. И понятие к красоте относительное. У африканского племени это будет одна, у нас другая. То есть как это все объединить одним словом любовь? Это у каждого довольно такое относительное слово.
— Не знаю.
— Ну как? Какая истинная любовь? Только любовь к Богу, получается. К красоте, это вот вокруг сейчас мы можем полюбоваться Хортицей, полюбоваться этим миром. Это тоже красота. Это тоже любовь к природе, поскольку Всевышний это создал. Это частичка Его. Как вот? Вот тут как объяснить. Какую именно любовь вы имеете в виду?
— Я пока просто имя произношу.
— Ну, под этим именем, что-то вы же чувствуете, подразумеваете? Ну как?
— Наверное, очень трудно дать определение, ведь все поэты, они писали об этом. Каждый как-то пытался выразить.
— В основном о любви друг к другу.
— Только об этом пишут.

Любовь в понимании вайшнавов

00:14:05 — Мы ведь можем говорить о том, что не есть любовь, а что есть любовь. Она, наверное, сама нам скажет в том самом откровении. Наверное, так.
— Ну, как-то. Непонятно. Вот как? Какая истинная любовь?
— У нее же нет чувственного определения. У нее же нет ни веса, ни запах, ни форм.
— Да, но мы когда что-то говорим…
— Но, тем не менее, она же есть.
— Как-то что-то представляем. Мы хотим представить по какому пути мы идем. Какой путь истинный?
— Не знаю. Что-то вы хотели спросить?

00:14:41 — Пожертвовать, чем нужно? Вот именно для того чтобы… самым важным в жизни, чтобы достичь вот именно этой чистоты, чтобы откровение открылось? Что-то самое важное, что нужно пожертвовать?
— Пожертвовать нужно накопленным.
— Всем?
— Ну, да. Под накопленным я понимаю убеждения, знания. Другими словами, всё, что мы узнали, пытаясь стать Богами, все неправильно. Это надо, наверное, смело отбросить. Если что-то для вас красивое, потому что этим можно воспользоваться, можно употребить это, значит, это не есть красивое в мире любви. Потому что любовь, прежде всего, подразумевает полное пожертвование. Даже самопожертвование! То есть отсутствие всякого обмена. Как у Ариты Франклин есть такая песня. На youtube можете найти. Называется «Respect». И она настоящая майа-деви. Такая пышная, томная, чернокожая красавица. Вся в блестках, она поет о том, что ей нужно. Песня называется «Respect». Всем советую посмотреть.
—Уважение.
— Respect, да. Уважение. Она говорит: «У меня есть всё, что тебе надо и даже больше, чем тебе хочется, а взамен мне нужно немножечко уважения». И когда ты придешь ко мне домой, — она пишет, — не забудь принести немного уважения. Там все вокруг этого держится.

00:16:24 — Ну, уважение, это же не значит любовь.
— Да. В этом мире… Уважение — это взаимообмен, правильно?
— Любовь своего рода тоже, но это разное.
— Если речь идет о взаимной любви. Но взаимная любовь, она ненастоящая, потому что это уже взаимообмен.
— Так, а если не взаимная любовь, то самопожертвование с мостов прыгают. Вы имеете в виду, что это значит, высшая цель? Самое правильное, что она могла сделать, пожертвовать себя во имя любви, не взаимной?
— Конечно, это великий акт самопожертвования. Но ещё больший акт самопожертвования — это не прыгнуть, а остаться, а служить.
— А если не хотят вот как не взаимная любовь.
— А вот здесь начинается любовь.
— Она предлагает, они не хотят.
— Не хотят.
— Тогда уходим.
— Да.
— Служить другому не может и поэтому…
— Поэтому... Не хочешь, ну и на черт ты мне сдался! Это тот самый, дай мне «Respect». Я тебя буду любить, а ты мне немножечко уважения дай. Обрати на меня внимание.
— Это своего рода change.
—Да.

00:17:40 — Вот поэтому мы и говорим, что всё, что мы видим в этом мире, любое знание, опыт, которое мы приобрели в этом мире, нужно взять и просто поменять со знака плюс на знак минус.
— Другими словами, получается, что каким бы чувствам искренним не пытались мы оправдать своё поведение, всё равно здесь в материальном мире всегда у нас присутсвует какое-то желание что-то получить.
— Корысть, да.
— Или мы не можем любить.
— Люди [не слышно] не потому, что не могут любить, а потому что не могут владеть.
— А поскольку любви нет в этом мире, то она есть в другом. Она есть в другом мире.
— А кто знает, есть ли она в другом мире?
— Ну, если есть исковерканная любовь, значит, есть где-то настоящая.
— Все здесь. Только надо уметь найти.
— Согласен с вами на все сто, но как только вы найдете, вы поймете, что то, что вы нашли, не от мира сего. То есть не в этом мире.

00:18:42 — Понимаете, этот мир, это не мир, где березки, звезды, а это мир связей, мир отношений, где все относительное, где такая круговая порука, что нет главного. Все вокруг да около, но стержня никакого нет. Все относительно. А всё, что абсолютно, оно уже не здесь, потому что здесь-то все относительно. А то, что абсолютно, т.е. безусловное, оно настоящее. И нам говорят, что есть мир, где все настоящее. Вот, все настоящее. Ненависть настоящая. Не относительная, а настоящая. Любовь настоящая, вера настоящая, которая не зависит от доказательств, которая не заканчивается, потому что срок истек. Потому что если ты на меня внимания не обращаешь, то я и с моста. То есть без «если», безусловная. То есть там, где нет «если», означает, безусловная или с латыни, на латыни «абсолютная», где нет «если». Никаких условностей.
— Получается, запутанно.
— Все это, конечно, неинтересно.
— Не то, что неинтересно, а наоборот, интересно.
— Да.
— Получается, запутанно. То, что мы живем в этом мире. Это все ненастоящее. Это не истина. Как мы можем прийти к настоящему, если мы основываемся только ненастоящей вокруг нас? Вот каким образом? Если вокруг нас все ненастоящее получается абсолютно? И мы, и тело, иллюзия.
— Тогда и наши учителя ненастоящие.
— Получается и гуру наши ненастоящие. И все это. Но если только что основываться на сказанном вами, как тогда мы можем прийти к настоящему?

00:20:14 — Если мы смотрим, через призму выгоды, тогда все ненастоящее.
— Вот никакой выгоды у меня к вам в данный момент нет, скажем честно. Поэтому вы говорите, что то, что в вашем мире, все иллюзорно, в нашем, все ненастоящее. Получается, как вот совместить? Выгоды у меня нет к вам. Никаких вот в данный момент.
— Я согласен.
— Как это совместить?
— Дело в том, что от этого ненастоящего есть одна польза, мы можем сделать точное заключение, если есть ненастоящее, значит, где-то есть настоящее. Не может быть все фальшивое.
— Надо сначала поверить, что это ненастоящее.
— Понимаете, если все…
— Как поверить, что это все ненастоящее? Да, вот, правильно.
— Понимаете, если все фальшивое, тогда фальшивое и есть настоящее. Потому что не может быть все быть ксероксом. Где-то есть, с чего сняли ксерокс, оригинал.
— Ясно. В том плане, если мы сто процентов уверенны, что это вокруг нас один ксерокс сидит, а не настоящее.
— Не вот эти вот фигуры, а то, что мы понимаем под этими фигурами.
— Ну, понятно. Ну, пусть эти души. Это люди, каждый индивидуальное самосознание. Получается, как это воспринимать тоже, как оптический обман зрения?
— Нет-нет. Не фигуры эти, а то, что мы понимаем под этим.

00:21:31 — Ну, например, обнимает вас ваш дорогой, скажем, а это ненастоящее, т.е. это не ваш дорогой.
— Это недорогой.
— Это твой сосед.
— Это пассажир, который едет с вами в одном купе, и вы просто рядом трясетесь в этом вагоне.
— Да, но хорошо в следующей реинкарнацией со мной будет рядом другой пассажир. Или я уже в качестве?
— Да.
— Так, а где тогда настоящее? Получается, мы меняем одну иллюзию на другую при каждой реинкарнации? Суть тогда в чем в этих реинкарнациях?
— Вот, когда мы придем к пониманию, что я не способен найти настоящее, но оно-то есть. Если все есть фальшивое, то где-то должен быть оригинал, с которого все эти фальшивки напечатаны. Если есть понятие дорогой, значит, он где-то есть. Просто это не он, которого я воспринимаю.
— И каким образом я должна убедиться в этом?
— А дальше? Как его найти? Это уже…
— Поверить, что это все-таки?
— Что это он. Придет время и убедитесь.
— Какой-нибудь нацатой реинкарнации.
— Не знаю.

00:22:38 — Когда немеют чувства, это называется смерть. В самый момент, когда чувства немеют, и вы уже его даже не узнаете. Вот есть книжка у Толстого повесть «Смерть Ивана Ильича». Вот когда он совсем-совсем умирал, помните, он задается вопросом. Или когда тоже у Толстого Андрей Болконский умирал. К этому Ивану Ильичу привели его дочку, жены, а он даже не понимает, кто это такие. Они говорят: «Папа!». А он слышит какой-то угол, не понимает смысла этого. Зачем они все здесь? Вот видимо в этот момент мы с вами поймем, что вот эти вот дорогие, они, собственно, не дорогие, потому что подлинного дорого никогда не забудешь.
— Тогда получается, что только я, только свою сущность, божественную.
— А вот что такое «я»? Вот я этот вопрос пытаюсь третий день или четвертый задавать. Что такое «я»?
— Что же такое я в моем понятии? Эта та искра Божья, душа, как угодно назовите. В любой религии. Но это суть.
— Это ясное определение. Искра Божья, душа. Это объясняет многое.
— Почему? Это сон без сновидений. Правильно, как говорят в йоге, ты ничего не видел. Ты просыпаешься, но ты знаешь, что это был сон. Ты себя не видел, но кто-то же в этот момент это все осознавал, что это был сон. Значит, ты все-таки был.
— Так со сновидениями или без?
— Ну, в принципе, нет. Со сновидениями.
— Какая разница?
— Разницы нет.
— Был сон или не был, но кто-то же это помнит, снилось тебе или нет. Вот этот кто-то это и есть наша сущность.

00:24:15 — Ну, давайте, представим себе, вот глаз, он задается вопросом, а кто такой я, глаз? Вот как он может понять, кто он такой? Вот я знаю, кто такой мой глаз, что это такое. А вот он, если спросит себя, что он такое. Как ему ответить на этот вопрос? Что ему надо сделать, чтобы понять, что он глаз?
— Зеркало покажет.
— Двигаться.
— Я точно так же заблуждаюсь, что я такой, как и глаз может вдруг заблуждаться, что он глаз.
— Нет. Он-то не знает, что он глаз. Вот он моргает, моргает, потом говорит: «Вот я всё это вижу, а я-то есть?» И он приходит к выводу «я есть», потому что есть сон с сновидениями, сон без сновидений. А кто я такой на самом деле? Очевидно, что сам он себя не увидит, ему нужна какая-то помощь, правильно? Вот точно так же… При этом он придёт к выводу, что всё, что он видит, это не он, это же он видит. Вот глаз смотрит на дерево. Если это умный глаз, он поймет, что я не дерево, потому что я вижу дерево. Значит, есть я и есть дерево. Если он умный глаз…

00:25:34 Мы, так сказать, оказались глупее глазов наших. Мы смотрим на своё тело и говорим: «Это я». Все равно, что глаз смотрит на дерево и говорит: «Это я». Но это о другом. Так вот глаз не увидит себя, если ему какая-то высшая сила не поднесет зеркало. Он тогда увидит себя в этом зеркале. Но он должен сказать: «Вот это моё отражение, а я это ровно наоборот».
—В качестве зеркала, что вы рекомендуете нам?
— В качестве зеркала… Мы пришли к выводу, что нужна некая внешняя сила, которая даст нам возможность понять, кто я такой. Потому что очевидно, что наблюдая за предметами окружающего мира, в том числе, за своими внутренними органами, мы не придем к выводу, кто я такой. Очевидно, что наблюдатель, наблюдая за предметами окружающего мира никогда не поймет, кто он такой. И вот эта вот сила, которая нам поможет нам понять, кто я такой, видимо, это и есть то самое откровение, которое может приходить в разных формах. Через книжки священные, через святых или непосредственное откровение.

00:26:48 — Почему часто говорят, есть очень много ложных откровений? Допустим, какими-то низшими духами. Даже специально, чтобы человека в заблуждение ввести.
— Бесы.
— Ну, как угодно, назовите. И вот каким образом человек должен отличить это? Если в тот момент он принимает, как извне? Он принимает, как извне, он принимает, как истину.
— Любой кто говорит тебе в разных формах, говорит тебе, что ты Бог или можешь стать Богом или что-нибудь «открой в себе божественное начало», это бес. Надо его от себя гнать. А любой, кто говорит, что ты раб Божий, это тот, кто говорит правду.
— Теоретические построения о том… они что бесполезны?
— Теоретизирование, оно бесполезно, когда мы говорим о внечувственной реальности. Мы не знаем. У нас нет не то, что опыта, а даже воображения, как может быть за пределами чувственной реальности, потому что все наше воображение основывается на чувственном опыте.
— Ну, а современная наука? Современное представление о строении.
— Современная наука опять-таки основывается на эксперименте, а эксперимент это тот же самый опыт.
— Но там есть теоретическое представление: понятие атома, молекулы, хотя их нет на самом деле, они настолько прочно вошли в сознание каждого школьника, что мы их чуть ли не чувствуем.
— Кого?
— Настолько мы им доверяем, этим понятиям. Так что же это бесполезно или все-таки из этого можно что-то полезное сотворить?
— Если вы изначально верите или любыми правдами и неправдами пришли к пониманию того, что вы не Бог и даже не Его партнер, а вы ничтожное Его служическое, частица служения Ему без которого вы не можете, а Он без вас может, то тогда, вот на этой основе, всё, что вам будут говорить, вы будете делать правильный вывод.

00:28:48 — Вам будут говорить про атомы, а вы будете в этом видеть отношения Бога и Его частиц, построенном на взаимном огромной силы притяжении. Как вот электрон нельзя оторвать от ядра, потому что их что-то связывает.
— Хорошо, но любое ядро без мельчайшего, оно едино уже. Оно не может. Это не будет целостное. Вы говорите «Он без вас может». Если это мизерная, но частичка общего, значит, и Он без этой частички не может. Как это?
— Может.
— Нет. Это уже не будет целостное. Оторвите кусочек от покрывала. Да может, но это уже не будет целое покрывало.
— Покрывало, да. Покрывало не будет.
— Это в более грубой форме.
— Если бы существование Бога зависело от того, считаем мы себя Его частицей или не считаем, тогда Он бы был неполным. Тогда бы Он уже был бы не Богом. Вот, от бесконечности, если вы оторвете кусочек, она всё равно будет бесконечностью, а покрывало перестанет быть покрывалом.
— Как-то непонятно. Я вообще думал, что Господь Бог — это все, абсолютно все и в том числе и я.

Самоуничижение и величие

00:29:54 — Но всё это не только Господь Бог.
— А я [не слышно] Богом ровно настолько, насколько я себя осознаю им. Пока я себя не осознаю Господом Богом, пока я себя осознаю тем, что я о себе представляю, т.е. с чем, я себя отождествляю, каждый раз рушится… Настолько я и не Бог. Но я надеюсь, что когда-то я и Он это будет одно и тоже. Я буду осознавать себя, как все. Смысл мой жизни, действительно в том, чтобы вот постоянно расширять, расширять своё сознание, неважно с помощью методов буддизма, с помощью методов поклонения или с помощью методов отказа от…
—Да я даже готов поклоняться Богу, лишь бы занять Его место.
— Не его место, а слиться с Ним.
— Почувствовать…
— Почувствовать, что Я это Он.
— Нет, почувствовать Его.
— Единство.
— Почувствовать Его. Я верю в то, что это нечто такое…
— Которое когда-то мною станет.
— Нет, которое…

00:30:46 — Хорошо, а у вас тогда получается, Бог это…
— Которое сейчас [не слышно] в том числе [не слышно]. Но если вы хотите очень много самоуничижения для того, чтобы убрать вот эти бесовские. Я понимаю, что вот это вот самоутверждение, особенно, когда я достигаю успеха и особенно, когда я хочу свою позицию социальную и духовную закрепить, оно очень приятно, очень сладостно, но в то же время я осознаю, что это просто бес, которого надо разрушить и разрушит его моё же внутреннее растущее вот это божественное. Потому что как почувствовать, возникает неудовлетворенность. У меня были в жизни положения, когда я занимал хороший социальный статус, когда казалось, другие «ой, счастлив по гроб жизни», но тем не менее, внутренняя удовлетворенность была. Что-то внутри это все разрушило. Так вот я считаю, что вот это божественное начало, которое, вообще говоря, мало уловимо. Оно же и во мне присутствует, т.е. Господь Бог — все, Господь Бог — все мы и Господь Бог в каждом из нас. Неважно там. Ну хотите самоуничижения. Пусть это будет какая-то пылинка, дробинка, ничтожно малая молекула Его, но тем не менее, это Он. И вот как по телевизору один священник выступал: «Что в этом плохого?» говорит, если кто-то говорит: «Ну, Бог это Я». Если ребенок примиряет одежды отца, в этом ничего плохого нет. Грубо, конечно. Мне это не понравилось. Но тем не менее, мне больше нравиться модель представления, если представлять, перед собой ставить, осознавание, предварительный образ, больше нравиться модель океана объемного, единого, вот этого электромагнитного океана, простирающегося в бесконечность, который заворачивается в стоячие волны атомов, формирующих молекулы и т.д., наше тело распадается, постоянно дышит. Вот мы сидим, нас миллиарды лучей пронизывают, наши атомы взаимодействуют с Ним. Просто мы не осознаем.

00:32:32 — И что получается, что я Бог?
— Насколько я осознаю, настолько…
— Бог учит самого Себя, получается, так?
— Да, получается, что каждой своей частицей Он хочет проствелить. Я вот слишком много говорю. Я вижу, отсюда появляется какой-то смысл. Вот такая позиция, она во-первых, убирает эту гордыню, т.е. когда такие случаи. Вот бывает каждый человек, наверное, чувствовал, что он что-то мог, особенно вот те, кто практикуют медитацию, достигают транса наверное, что-то могут. Я транса не достигал. Но тоже у меня были моменты, когда мне казалось, что я могу взглядом прожечь дыру в стене. Я испугался. Говорю: «Нет, Господи, да будет воля Твоя, потому что я не могу этим пользоваться». То есть гордыни здесь, как таковой, уже нет. Я не вижу ничего плохого в том, что Господь Бог во мне или, как говорят христиане, искра Божья во мне. И в тоже время, капля заключает в себя всю вселенную, т.е. потенциально.
— Ага.
— Извините, за такой.
— Нет-нет.

00:33:35 — Можно вопрос?
— Вы хотели что-то спросить?
— Да, если получается, что Он без нас может, зачем тогда мы Ему вообще нужны? Если мы ничто…
— Мы без Него не можем.
— То Он отвлекает на нас внимание.
— Я совершенно согласен с тем, что этот мир материальный, это скажем, иллюзорный, эфемерный образ, который существует только в нашем сознании. И время лучшее этому подтверждение: исчезают люди, которые нас окружали, вещи, даже местность меняется до неузнаваемости. Казалось ничего такого постоянного. На противоречии между нашей потребностью в чем-то постоянном, существенном, реальном и невозможностью найти в этом реальном мире… Не создали ли мы искусственно себе какой-то новый иллюзорный мир, в котором нам кажется, что есть что-то постоянное. На самом деле, принимаем просто желаемое за действительное.
— То есть не создали ли мы себе иллюзию, что есть что-то абсолютное?
— Да.
— Может быть, и создали.

00:34:35 — Можно вопрос?
— Ага.
— На эту территорию приходят разные учителя. Буквально недели три назад приходили сюда джайны и то, что они говорили. Их концепция, что Бог распределен в душах всех живых существ, поэтому практикуют крайнюю ахимсу: пытаются не навредить и относиться к этому живому существу, как к Богу и соответственно, что вы сказали минут пять назад, то, что они говорят, являются полным бредом. Бог не может быть во всём, он самодостаточный, и Ему не надо распределяться где-то. И он не зависит от того, есть Он в ком-то или не.
— Понимаете, Бог — это не коллективный орган, которому для того чтобы существовать нужен консенсус всех. Потому что тогда получается, что Он зависим от кого-то. Если мы построим последовательность, бесконечную последовательность, где есть сильный, более сильный, слабый и т.д., то самый сильный, он будет бесконечно сильный. Последовательность бесконечна, правильно?
— Ну, конечно.
— Так вот, самый сильный не может ни от кого зависеть.
— То есть это бред, то что они говорят?
— Ну, естественно.
— Почему самый сильный, конечный вектор вот, он опять-таки состоит из сил вот этих всех более слабых?
— Бесконечно сильный ни от кого не зависит.
— Из этих состоит. Распадутся. Цепочка до него, все. Ее не станет. На основании чего? На фоне чего он будет самым сильным? Не будет, понимаете? Это цепочка, вот, распалась.

00:36:08 — Если все уйдут, то Он будет самым сильным, хотя бы потому что он остался.
— Хорошо, а вот…
— Он же будет и самым слабым, если все уйдут. Если хотя бы один останется, кто сильнее, хотя бы один, то он будет самым сильным, следовательно, бесконечно сильным.
— Вопрос еще, все-таки…
— Вы понимаете, в бесконечной последовательности «самый» всегда бесконечно. Самый слабый, самый сильный, самый богатый, самый бедный. В бесконечной последовательности абсолютно. Это синонимы. Вот когда последовательность ограничена, когда последовательность это сто, то сотый, самый богатый, он необязательно бесконечно богатый, а вот когда вот этих вот имущих бесконечное количество, то самый богатый, он бесконечно богатый. Следовательно, всё, что принадлежит тем, кто до него в этой цепочке, принадлежит Ему. То есть он владеет, самый богатый, он не просто богаче всех остальных, он имеет всё, что есть у всех остальных.
— Понимаете, самый богатый с этой группы.
— Улавливаете?
— Согласна, с этой группы.
— Я не говорю про группу, я говорю про бесконечность.
— Опять-таки. Бесконечность. Смотрите?
— Бесконечность, это не группа.
— Это напоминает советский, прости за грубость, немножко анекдот. Тут не в тему, но анекдот: «Когда наш кто-то из этих, не помню, Брежнев бегали с Рейганом. И пишут те газеты: "Он пришел первый, а советский президент пришел последний". Наши пишут: "Достигли больших результатов, наш президент пришел вторым". Понимаете?» Здесь так же.
— Предпоследний.
— Если Абсолют, оно подразумевает Абсолют, то есть это единство всего.
—Так я же не спорю.
— Нельзя поделить первый, второй, последний. Это больше.
— Я же не спорю.
— Это Абсолют.

00:38:06 — Я же не спорю.
— Вот как мы сейчас говорим? Бог — это Абсолют. Значит, он включает в себя все частички и наши. Как он может быть самый или не самый?
— Я же с вами согласен. Я просто говорю, что если Он Абсолют, то Его существование не зависит от того, от нашего с вами мнения. Как вот вы говорите, джайны говорят: «Бог — это некая совокупное». Это называется пантеизм по-научному, т.е. если один из этого общества ушел, то оставшиеся стали ущербными. Но сколько бы не вычитать от Него он всегда будет самым богатым, самым сильным, самым знающим и даже от Него, и вычесть нельзя.
— Вот тут ещё вопрос. Они же уходят, они меняют своё качество. Баланс остается. Опять, с точки зрения джайнов. То ли это верблюд, то ли это душа, которая ушла, переселилась в другое место, количество душ или баланс того самого Бога, по их теории всё равно остается
— Все равно остается.
— То есть Он не становится ущербнее, если кто-то ушел, потому что никто никуда не уходит.
— Тогда это не бред. Я же о вашем первом предположении сделал вывод.

00:39:17 — Хорошо. Если у вас, например, есть дети и они не знают, что вы ихний отец. Они где-то себе живут. Ну, в них же есть ваша кровь, ваши гены заложены. Но они могут же жить без вас, не зная, что вы ихний отец. И вы так же само можете без них жить. Если они узнают или стараются понять, кто ихний отец на самом деле, и найдут вас, и откроют в себе родственные связи, почувствуют то, что вы связаны, что вы родственники. Им же от этого не поменяется. Они тоже не смогут жить без вас. Они так же само смогут без вас жить. И вы сможете без них жить. Но суть-то не меняется, что вы родственники. Есть же в нас что-то общее. Это же не меняет того, что я не могу без него жить или могу, или он без меня не может или может. Все просто живем. Если ты нашел эту связь какую-то [не слышно].
— Этот пример, наверное, не очень корректен, потому что, если речь идет о Высшем Существе, которое поддерживает существование других существ, то они не смогут без Него жить. Но в данном случае гипотетические дети, они могут уехать куда-то и где-то жить. Но смогут ли они жить без чего бы то ни было? Им нужно чем-то питаться, правильно? Чем-то любоваться, где-то жить, как-то одеваться. Правильно? Они же без этого не смогут. То есть они это где-то будут брать. Так вот когда мы говорим о Высшем Существе, предполагается, что это Высшее Существо им это и предоставляет. Они, конечно, могут считать, что они живут сами по себе, но всё равно они пользуются ресурсами, которое Высшее Существо поставляют.

Концепция безличного Абсолюта

00:41:04 — Ну, хорошо, а те кто не верят в религию, в Бога, Он им всё равно им предоставляют, но они это берут, не зная от кого Они берут?
— Они это берут, как само собой разумеющееся и, в общем, довольно благополучно существуют. Так проще.
— Зато они верят в психологию.
— Они верят во многие вещи. Они говорят: «Если Бога нет, значит, есть Большой Взрыв, с которого все взорвалось, а мы на гребне этой эволюции появились. Поскольку мы самые умные, то мы будем всем пользоваться».
— Почему? Есть другие картинки.
— Какие?
— Есть интересные. Стать в себе пространством, у которого нет границ естественно. Убрали у комнаты верхний потолок, пол, стены и все остальное прочее, т.е. оно бесконечно во всех направлениях. Оно состоит из пяти элементом. Некая субстанция, состоящая из пяти элементов — тех, о которых все говорят: огонь, земля, вода, воздух, пространство. У каждого из пяти элементов свой соответствующий цвет. В определённых условиях… А, это же субстанция является Абсолютом, которая содержит в себе абсолютно все, потому что она изначально и есть Абсолют. То есть если есть что-то за пределами Абсолюта, то это уже не Абсолют, потому что есть что-то за пределами его. То есть это есть Абсолют, который является абсолютен и в сознании, и в знании, проявленное и непроявленное — это уже ситуации. Этот Абсолют, представим себе, играет, постоянно находится в некой творческой активности. Вся эта каша или коктейль из пяти элементов постоянно находится в неких завихрениях. И вот однажды это завихрение посчитало: «Может быть, я не Абсолют, может быть я завихрении само по себе», приобрело форму, наделила себя качествами. И так поступили все остальные завихрения. И до того момента, пока оно находится в заблуждении, оно не может понять свою истинную природу. И допустим, не слиться с Абсолютом, а осознать, что у него одинаковая природа с Абсолютом. Те, которые достигли такого состояния, распознали эту истинную природу, помогают другим распознать…

00:43:28 — А кому другим? Они же…
— Тем, кто заблуждается.
— А кто заблуждается, Абсолют? Ведь кроме Него ничего нет.
— Есть. На относительном уровне все эти завихрения взаимосвязаны.
— Нет, а я про Него говорю. Бог, с ним с этим относительным уровнем. Вот Он, который играет из пяти элементов. Вот с Его точки зрения, Он заблуждается в какой-то момент, ведь это же его завихрения?
— Он ничего не оценивает вообще. Он абсолютен по своей природе.
— То есть спит.
— Ему не надо заблуждаться.
— Спит.
— Он просто абсолютен.
— Ну, это объясняет многое. Действительно.
— Он одновременно может спать и не спать. Если бы он только спал какое-то время, а в какое-то не спал, Он бы не был абсолютом, правильно? Это безусловность. А если Он спит, это уже условность. Но вот завихрения вот эти вот отдельно существующие моменты…
— Чьи?
— Его, условно.
— Его, значит, Он… Это же завихрения, это Он?
— Да, а Он им дает свободу выбора.
— Кому им? Это он.
— Эти завихрения.
— Так Он и есть эти завихрения. Он и есть завихрения.
— Так это Его части.
— Подождите, Он же не имеет частей.
— Почему не имеет частей? Он бесконечен во всех направлениях и состоит из пяти элементов. Эти пять элементов формирует как угодно.
— Это я понял.
— У него есть глаз. У него есть нос, рука.
— Это я все понимаю.
— И в какой-то момент времени глаз решил, что он сам по себе.

00:44:46 — Кто впадает в завихрения? Это он или не он?
— Нет, это не он.
— А, т.е. на этой сцене появляется кто-то уже другой.
— В один прекрасный момент мой глаз, если условно считать, что я Абсолют, решил, что он сам по себе. Стал раковой клеткой и начал не выполнять те функции, которые там предположенные.
— Вам от этого не хорошо?
— Нет, мне от этого нехорошо.
— То есть Абсолюту уже не хорошо.
— Поэтому Абсолют и пытается глазу сказать, что Он с ним един.
— Это понятно. То есть Абсолют уже получается страдать.
— Абсолютно совершенно пополам.
— То есть Ему не пополам получается.
— У Абсолюта начинают отваливаются члены, глаза вываливаются, зубы болят. Хороший Абсолют. Это как раз…
— Крепкий.
— Да, такой ладный мужик, такой…
— Если бы ему было всё равно на все эти части, то так бы и было.
— Так вы говорите, что Он сможет запросто без них.
— Это не я говорю. Я говорю, что..
— Нет, это вы говорили, что Абсолют без нас может запросто. Это мы без него не можем. Вот, если…
— А поскольку мы его частичка, да, то это получается..
— А мы говорим, что мы части такие же, и Он состоит из нас.
— Ну, наверное.
— Скажите, а кто-то себя завихрениями не называл, не надо…
— И раковыми клетками тоже.
— А мы и есть раковые клетки частично…
— Ну, извините, никто себя, грубо говоря, зиготами, зародышами тоже не называет, а когда-то мы были. Правильно? Глупо себя называть бластацистой, хотя мы тоже ими были.

00:46:11 — Но если смотреть на то, что делается в этом мире, по крайней мере, в пределах человеческой цивилизации, то очень много как раз пытаются отделиться и причём не только на уровне отдельного человека. Вот даже все эти войны это не что иное, как психические эпидемии, которые видно попытались отделиться и раз, Абсолют с этим смиряется, значит, он дает волю какой-то группе этих завихрений. Ну крутитесь, как хотите, Бог с вами.
— Но зачем-то дается же
— Он сам играет. Вот и игровое поле. Не «или или», а «и и». Почему или, или все время? В рациональном уме все время все раздельно. Все, да и нет дополняют друг друга. Почему нет? Зачем эти диспуты? Давайте петь и танцевать. Кто не понимает, поднимите руки? Объясним последнее.
— Мне непонятно, зачем петь и танцевать, если мне больше нравиться сидеть.
— Пять баллов.
— Тогда мы будем заламывать руки и заставлять.
— Все понятно.
— Получается, что да, пути разные.
— Вам не нравиться наша концепция Бога, то мы вам будем её заталкивать её глотку.
— Концепции, все религии собрались. Истина, Абсолют, одна.
—Ну, а как иначе?
— Бог сам игрок и игровое поле над нами. Мы просто пешки.
— Ноги друг другу отстреливать.
— Пришли к тому, чтобы отстреливать друг другу бошку.
— Тут тоже так, получается?
— Зачем эти все разговоры? Не в рот голодным. Зверь ума никогда не наестся. Голодный зверь это называется. И он хочет жрать и жрать эту жвачку. И что после того, как вы узнаете, что вы такие или То?
— Мы сделаем выбор.

00:47:48 — Успокойтесь. Давайте сейчас успокоимся. Никакой гармонии. Вот мы сюда зачем пришли? Доказать кому-то что-то? Что вы это не ухо, не горло, не нос, что это не ваше или ваше?
— Это не совсем зверь ума.
— Давайте вот, если можно, ребята, в гостях. Они, наверное, знают, какие киртаны.
— Я не знаю.
— Я не знаю, да, вашего пути. Я знаю, что петь и танцевать. Вот бхажаны, приняты. Что-то должно быть для единства, а для спора. Зачем этот весь диспут? Мы здесь. Зачем спорят вообще представители? Для того чтобы утвердиться, чтобы углубиться в своем понимании, своем различении, но там это в Индии совсем это не так, и всё это не просто. Здесь это просто дисгармония. Здесь я не вижу, что мы идем… К чему мы идем?
— К истине.
— Истина, попробуйте повернуться туда, где нет истины. Кто только что не выразил не истину? Вот в чем нет истине? Где? Повернитесь в ту сторону, где нет истины. Кто не прав? Есть только склонности.
— Есть уровни сознания разные.
— Ну так что, что разные. Ну, давайте тогда разные: девочки налево, мальчики направо. Почему вы все смешались?
— А мы не девочки и не мальчики, мы души.
— Вы не души…
— Если вы не считаете себя душой.
— Нет, не считаю.
— Значит…
— Я давно уже никак не считаю.
— Ну, зря…
— Ну, вы не тело. Понимаете? Тело останется здесь, а вы его покинете через определённое время.
— И что тогда? Кто от этого пострадает?
— Несите свои тела направо.
— Когда эти тела и души возникают во вселенной, ничего не добавляется. Когда они исчезают, ничего не убывает. Давайте, не будем вот грызть гранит. Давайте пить нектар.
— Ваша лекция, где проходит?

00:49:40 — Как записаться на лекцию к вам?
— Не надо. Просто приходите.
— Каждый вторник.
— Как правило, больше всех говорят те, кто предлагает не говорить. Давайте не говорить. И говорю, говорю.
— Давайте говорить друг другу комплименты. Я не вижу…
— Это и есть откровение.
— Махарадж…
— Это ничего. Увидишь еще.
— Какое-то вот, борьба. Борьба за ограниченное представление.
— Да это и так понятно.
— Мы говорим о единстве, то есть независимо от концепций, от религий, от всего. Это единство душ. Единство с Богом. То есть исключить, что мы не нужны, не нужна наша энергия, наша любовь, наши молитвы Ему не нужны. Зачем тогда мы вот тут собрались, о чем-то говорим, о религии, если Ему не нужны наши молитвы, как вы говорите? Наша вера… Зачем тогда? Это все, получается, пустой диспут.
— Нам нужны молитвы.
— Да.
— При том, если мы верим, что мы, правда, есть частичка Бога, а если мы ничтожество, мы сгнием. Машина по переработки органики. Тогда получается зачем все это? Понимаете?

00:50:50 — Извините, когда мы заходим на кухню, важно ли нам молятся тараканы? Нам это неважно. Тогда и тараканам это неважно.
— У существования нет цели. Оно просто существует. И мы занимаемся существованием: не варим, не кухня. Ничем мы здесь. Ни от куда никуда не идем. Зачем? Куда мы? Прогресс? Где недостаток? Лишнюю ногу можно отрезать. Если не хватает, давайте пришьем дополнительную. Где недостаток? Его нет ни в физическом, ни в духовном. Только в ограниченном сознании, в ограниченном уме присутствуют все эти споры и все эти проблемы. Нет проблем. Поэтому я и говорю, что пора вспомнить, зачем мы сюда пришли.
— На эту Землю?
— Будучи самим счастьем, мы Его ищем. Ради него мы женимся, разводимся, покупаем, продаем, входим в религии, меняем религии. Давайте напитаем игру гармонии земного шара, ударим дружно в барабан нашего единства. Ну, помедитируем давайте, раз петь нечего.
— Мы уже медитируем под вашу музыку.
— Сергей, почему ты все время говоришь, что нам делать?
— Я никогда не говорил, что вам делать.
— Ну, как? Только что.
— Он предлагает варианты.
— Он предлагает ударить в барабан единства.
— Рациональный ум об этом говорит. Неважно, чей это ум. Он все время цепляется. Он все время что-то говорит. Перестаньте быть говорящим умом и станьте самоотдающем сердцем, и вы увидите, что небеса уже здесь. Извините, я вот, не моё место и время говорить. Махарадж, мы его совсем затмили своими [не слышно]
— Самолюбование пошло.

Есть ли у существования смысл?

00:52:52 — Нет. Это просто апофигей. Просто никто себя не слышит.
— Всего один вопрос. Так для чего все этого, наше земное существование? Ваше мнение? Только не так [не слышно], конкретно. Вот знаете, каждый, куча, у нас сейчас куча мнений прозвучало, всего. Ваше вот личное ощущение, для чего мы сюда пришли, если в итоге в нас особо не нуждаются в нашем развитии и уровне, так судя по вашим этим. Так для чего мы сюда пришли?
— Видимо мы чего-то ищем, что-то нам не хватает, поэтому мы находимся в поиске.
— Ну, с какой-то целью мы пришли. Кто-то нам эту цель задал. А если этот кто-то не нуждается в том, чтобы мы её достигли. Зачем?
— Нет. Я не говорил, что Он не нуждается в этом. Я говорил, что Он независим, как абсолютная математическая величина, она не зависит от прибавления или убавления малых величин или ограниченных. Вот, я о чем говорил. Цель нашего существования, наверное, мы что-то ищем. Осталось только назвать вещи своими именами. Зачем мы пришли…
— Я спрашиваю ваше личное понимание, через ваш опыт. К чему вы пришли?
— Я ни к чему не пришел. Вы спрашиваете, зачем…
— Ну, в данный момент есть какая-то позиция жизненная?
— Что вы ищете?
— Вот смысл существования. Я не согласен с предыдущим оратором, что смысл существования это само существование. У существования должна быть какая-то цель, как у жизни, целью жизни не может быть сама жизнь. То есть не может быть самоцелью что-то. У любого предмета должен быть смысл. Вот скажем, телефон. У него есть смысл. Это по нему разговаривать или вода, её пить, мать ей. Шатер — заслонять от солнца. Всё, что существует, оно существует с какой-то целью, очевидно. И поскольку я тоже существую, у меня тоже есть какая-то цель. Вот поиск ответа на этот вопрос тоже. Какая цель у моего существования? Это как бы предварительная стадия, после которой начинается поиск ради чего ты пришел. Сначала ты осознаешь, ради чего я пришел, а потом ты уже начинаешь искать это. То есть мы должны…

00:55:08 — Ну, вот ваше. Вы в данный момент в любом что-то осознаете. Ребенок в пять лет, в пятнадцать, в тридцать, человек дальше осознает разное. Ну, в данный момент, что вы осознаете. Вы уходите от ответа. Вот я спрашиваю ваше в данный момент мироощущение. Может больше… У вас, конечно, гораздо больше, соглашаюсь с тем, опыт духовный.
— Ну, конечно.
— В данный момент, что вы осознаете? Вот для чего вы пришли? Что сейчас является целью вашей жизни?
— А что такое данный момент? Это день?
— Ну, это я не беру прошлое. Ну, вот буквально в данную секунду. Существование. Это буквально этот момент.
— В данную секунду. Это точка.
— Не берем прошлое и будущее, а сейчас?
— А сейчас это маленькая точечка.
—Я понимаю, я не беру микросекунду. Вот в момент нашего разговора. Вот на сегодняшний момент вашего развития, как вы считаете, для чего вы пришли? В чем ваша задача?
— Вот лично моя или вообще?
— Нет, ваша. Чисто я не беру гипотетически.
— Это сложно.
— Ну, почему? У вас какие-то ощущения есть. Вы ведете какой-то образ жизни. Вот как вы считаете на сегодняшний, вот сейчас, момент?
— Нет. Пока никак.
— Ну, чтобы что-то нести, что-то нужно иметь в себе. Правильно? Какое-то восприятие.
— Чтобы нести, что-то иметь в себе. Это логично.
— Ваша позиция? Вы так красиво уходите ,я понимаю, от ответа. Понимаете? Мы же все-таки ограниченные люди. Мы пытаемся тупо понять, прочувствовать, пощупать, грубо говоря. Да, как человек более продвинутый, вы скажите.
— Я продвинутый?
— Как говорит молодежь «более продвинутый» Ваше сейчас понимание этого вопроса?
— Ну, это не так важно. Главное, что мы существуем ради чего-то. Существование…
— Ради чего-то вы сейчас существуете.
— Ну, естественно. И вы ради чего-то…
— Ну, ради чего? Вы ответьте.
— Ну, это надо копаться. Это тяжелый труд, понимаете? Тяжелый труд.
— А какая цель?
— Да, вы как-то вообще не это самое. Вы уходите очень красиво от ответа, я не спорю.

00:57:07 — Вот как? Хотя бы для наших ограниченных умов, объясните. Вот, да.
— У каждого есть какой-то смысл существования. И видимо этот смысл у всех одинаковый. Это найти счастье. Все мы, вы, я, все окружающие, включая букашку на земле, звездочку на небе, все ищут счастье.
— Тогда получается, что тот оратор, Сергей, прав, что нужно найти счастье сейчас здесь, не связывая себя с чем-то потом.
— Это уже другой вопрос. Это уже метод, как искать. Мы же сначала с вами решили определить ради чего мы существуем.
— Да, но вот мы не можем определить цель. Даже вы, как духовный гуру многих, за кем люди идут, вы даже сами не в состоянии конкретно ответить ради чего. А к чему тянуться окружающем? Те, которые на более может низкой ступени развития стоят?
— Ищите счастье. Вы разве не ради этого живете? Определить ради чего мы живем и как это ради чего достичь. Это совершенно разные вещи. Это совершенно разные вопросы.
— В чем вы видите разницу?
— Например, гипотетический человек живет, чтобы заработать сто гривен. Вот он осознал, мне сегодня надо сто гривен. И дальше вы выходите на сцену и говорите: «Ну, так они у тебя уже есть». Это разные вещи. Одно дело понять, что мне нужно, а другое — прийти к этому. Правильно?
— Вы поняли, что вам нужно?
— То, что и вам, счастье. Разве нет? Вы ищите, что-нибудь другое? Разве есть что-то более ценное?
— Осталось только дать определение счастью.
— Это уже другой вопрос.
— У каждого свое.
— Это самый главный вопрос. Если мы говорим, что мы ищем счастье, тогда надо понять, какое… чтобы мы разговаривали на одинаковых языках, надо прийти к единому мнению формулировке счастья.
— Это главный, но это другой.
— Что мы ищем?
— Может у нас разные счастья.
— Да, т.е. кто-то думает, что счастье, на самом деле…
— Кто-то выпил бутылку пива и рыбку съел, такой счастлив.
— Значит, он ради этого живет.

00:59:10 — Все живут ради счастья. Все хотят, чтобы им было хорошо, и чтобы им не было плохо.
— Хреново, чтобы не было. Чтобы им не было плохо, и это следствие, тогда будет хорошо.
— Вот сейчас вижу настоящего буддиста. У настоящего буддиста отсутствие страданий и есть счастье.
— Поэтому я и спрашиваю определение счастья.
— А мы, да. Мы все-таки видимо к другой школе принадлежим. Для нас отсутствие страданий не есть подлинное счастье.
— А что есть счастье, подлинное счастье?
— Потому что анестезия это тоже отсутствие страданий, но разве это счастье?
— Это временное состояние.
— Это боль есть, она просто приглушена каким-то органом восприятия.
— Говорится об абсолютном сосотоянии.
— Когда анестезия отходит.
— Это вы должны буддистам сказать.
— Нет.
— Это все преходящее.
— Так, а ваше? Хорошо, вы говорите, что другая школа, другое восприятие счастья. Ваше восприятие счастья?
— Что?
— Вы говорите это другая школа. У вас другое восприятие счастья. Хорошо, скажите ваше вот.
— Мы разделяем отсутствие страданий и счастья. Мы разделяем. Для нас это не синоним.
— Хорошо, что для вас тогда есть счастье?
— Ну как? Вы сказали, что разделяете, тогда вы должны знать.
— Я могу сказать.
— Я вот знаю, что больная нога это плохо, здоровая это хорошо. Я могу разделить. А если вы не знаете, что такое счастье, как вы можете разделить?

01:00:34 — Что-то мы…
— Пустой разговор.
— Вы сказали, что вы живете ради счастья, но не знаете, что такое счастье. То есть получается, вы не знаете вообще ради чего вы живете.
— Я живу ради такого, если так сказать, состояния, которое мне не хочется прерывать.
— Но опять же возвращаемся к рыбке и пиву. Если он четко может сказать, что мне нужна бутылка пива и рыбка, особенно сейчас на пляже, когда тридцать семь…
— Ну, отлично.
— Хотя бы мне есть с чем поспорить.
— Будет ли он счастлив, когда эти рыбки ему бесконечно в рот подают, и пиво бесконечно льется? Я думаю, что минут через десять он просто взорвется.
— Поэтому мы должны ему чем-то другими аргументами.
— Нет. Я не знаю, какими аргументами. Из этого следует, что понятие о счастье, как рыбка с пивом, уже не работает.
— Ну, тогда исходя из вашего примера…
— А я не знаю.
— Получается, понятие красота тоже отсутствует.
— Почему же?
— А приведите хоть один пример красоты.
— А пример я вам не могу привести.
— Ну, а как мы можем беседовать о том, о чем никто не видел, не знает, понятия не имеет, что это такое.
— А вы знаете, мне кажется, есть выход из этого тупика. Вот недавно мы пытались определить любовь. Вот вы в частности вопрос поднимали. И я вспомнил, что когда-то много лет назад один мой знакомый на этот вопрос ответил следующим образом: «А ты знаешь, говорит, любовь она либо есть, либо её нет.
— Очень понятно.
— И говорит, когда ты её почувствуешь один раз, ты поймешь, что это такое». Просто это надо один раз пережить. Мне кажется, точно так же и со счастьем дело обстоит.

01:02:05 — А как вы относитесь к выражению, что если вы скажите за что вы любите женщину, значит, вы её не любите.
— Ну, я в такие детали не вдавался.
— Я имел в виду, любовь ни к женщине, а любовь, как ощущение вот чисто физиологическое
— Хорошее.
— Можно вернуться к счастью, а то мы так отклонились в сторону. Если цель жизни счастье, то надо определиться, что такое счастье.
— Что такое счастье?
— Мы не можем. Я не знаю.
— Если мы определим сейчас что-то…
— Вы несколько некорректно выразили буддистскую школу.
— Простите.
— Потому что буддисты не говорят, что счастье — это отсутствие страданий. И когда я сказал, что может быть наоборот, сначала избавиться от страданий, а потом достичь состояние счастья. Я не говорил о том, что счастье — это отсутствие страданий, я говорил о том, что если у меня очень сильная боль, то я не думаю о том как бы мне съесть вкусного мороженого например. В этот момент, я сначала хочу избавиться от страданий, что потом впоследствии позволит мне как-то достичь состояния счастья.
— Тогда я извиняюсь.
— Я не говорил, что отсутствие страданий это и есть счастье.
— Извиняюсь. Тогда не прав был.
— Так что же такое счастье? Это самый как раз такой вопрос, который трудно определить.

01:03:09 — Позвольте, мне своё мнение высказать. Если у него есть определение, счастья, дайте его действительно.
— Дело в том, что цель существования этого мира вовсе даже и не пункт счастья. И счастье это не цель этого мира. Это средство, приманка. Вот как чукча, когда едет на собаках, он перед собаками вешает кусок с мясом.
— А куда он едет? Куда чукча едет?
— За счастьем.
— А вот как раз для него, для ездока вот этот кусок мяса, который там весит, это не средство, для него собаки это средство…
— Правильно. Очень хорошее замечание.
— Именно это движение и является целью.
— Есть многие вещи, которые мы принимаем за счастье. Вот это вот самая приманка. Мы думаем, что это и есть счастье. На самом деле, это та самая морковка для чукчи или что там… Есть средство, а есть сама цель. Правильно? Вот мы и говорим, что цель-то это счастье. А вот, что это такое мы не знаем. Но мы можем точно сказать, что не есть счастье.
— Цель как раз является целью езда. Причем даже возможно [не слышно]. Вот человеческая история, которая переполнена страданий, которых можно было бы избежать, если бы человечество не ставило себе целью что-то менять, развиваться. И не только человеческая, вообще вся история окружающего мира, астрофизики, где постоянно какие-то космические катастрофы происходят. Говорит о том, что целью является развитие, движение, а все остальное это попытка найти временный отдых перед очередным рывком или движением. Вот эта попытка найти гармонию кратковременную, отдохнуть, чтобы набраться сил и дальше двигаться. И вот в этом воплощении нам кажется, что мы находим счастье, а на самом деле… В чем проблема?

01:04:58 — Вот если человек утром просыпается и прочее, вечером приходит отдохнуть в клуб, где там друзья собираются. Я не буду говорить о рыбке с пивом, хотя бы просто поиграть, кто футбол, кто в волейбол. В этот момент он просто играет, не думая ни о чем. Все в голове. Вот эта игра является целью. Ему кажется, что вот там забить лишний гол, это для него сама цель. Потом отошел, вернулся в нормальную жизнь, вспоминает.
— Нормальная жизнь — это работа.
— Да. Человеческая сущность, когда она не находиться в человеческом теле, она ставит какие-то цели. Потом появляется желание ввязаться в какую-то игру. И вот это наше существование кратковременное, кому двадцать, кому семьдесят, кому сто лет. Это и есть вот эти матч и тайм. Он закончился. Промежуточное время. Ставятся другие цели, а время самой игры и цель ограничены, потому что мы не видим, наше сознание не выходит за пределы этой игры. Вот утро медленнее, вечером после игры. В этом теле трудно, потому что мы пока задействованы в этой игре. Трудно представить, что может…
— Что может быть за, вне игры. Все-таки счастье.
— Кто-нибудь даст определение счастья?
— Вот так интересно, понимаешь? Все-таки нам хотелось бы прикоснуться, рядышком.
— Прикоснуться нельзя к нему. Оно может к тебе прикоснуться, а ты не можешь.
— Ну, хотя бы посмотреть на Него с расстояния много-много километров, как на звезду.
— Оно не предмет любования. Оно не предмет нашего исследования, поскольку…
— Зачем тогда стремиться, какие-то заоблачные цели себе рисовать?

Смирение и бесконечное расширение

01:06:39 — Дело в том, что мы привыкли, что любой предмет нашего обсуждения можно приблизить к себе… То есть любое понятие можно сделать предметом нашего обсуждения и предметом определения, предметом нашего исследования. А вот когда мы говорим о таких вещах, как счастье, мы упираемся в некую стену. Почему? Потому что поскольку мы с вами не являемся всемогущими, мы существа ограниченные и ограниченными будем всегда, как бы вас не убеждали, что вы когда-нибудь станете бесконечностью, Богом, сиянием и т.д. Потому что ограниченные, оно само по себе всегда ограниченное и таким останется.
— К чему тогда мы стремимся?
— Я сейчас закончу, а потом… Так, вот поскольку мы ограничены, то всегда будет что-то за пределами или за границей нашего чувственного опыта, нашего воображения, нашего обсуждения и вот это что-то, оно является, как вот есть фильм «Непреодолимый объект желаний». Но мы не можем к Нему приблизиться. Но мы можем сделаться такими, чтобы оно само к нам приблизилось, привлечь его к себе. Видимо, воспитать в себе такие качества, которые станут приглядными для Него.
— А почему мы не можем просто впустить Его в себя?
— Исходя из этого, тогда получается это и есть счастье. Это и есть счастье. Мы живем.
— А если оно не захочет?
— Если не захочет, не войдет, а захочет, войдет.

01:08:16 — В этом собственно и путь бхакти, чтобы сделаться таким, чтобы счастье само пришло, значит, бесконечно преданным рабом этого счастья. Податливым, мягким для этого счастья. Бесконечно смиренным и готовым всегда обратить на него внимание.
— А если ему не понравиться вот это рабское, пресмыкающееся и оно не захочет в это входить, если оно заходит входить в нечто другое?
— Да, как это знать?
— Состоявшиеся.
— И рабом как? По жизни просто быть аморфным рабом? Можем быть рабом стать низменных сил и считать, что мы служим чему-то высшему.
— Нет. Рабом счастья. Разве счастье это низменная сила?
— Счастье, мать держит новорожденного ребенка на руках. Ее переполняет счастье. Это уже счастье. То есть в тот момент, это самое большое счастье в тот момент. Понимаете? А дальше, дальше…
—Нет. Мне кажется, это нечто другое. Я держал младенцев.
— Вот именно как определить?
— Мы с вами говорим, что есть такие вещи, которые нельзя сделать предметом наблюдения. Есть такие вещи, понятия, которые не являются нашим экспериментом. Почему? Потому что они заведомо сильнее нас.
— Наблюдение и эксперемент это разные вещи.
— Одно и тоже.
— Астрономы наблюдают за звездами. Это наблюдение. Понятное дело, они их не могут взрывать, не могут приближать, отдалять. Они с ними не экспериментируют.
— Они экспериментируют глазами. Эксперимент от слова опыт «experience». Они не берут эту звездочку, как лягушку и не трепанируют. Это понятия одного порядка. Эксперимент или наблюдение за звездами, и наблюдение за разрезанной лягушкой.

01:10:02 — Вот мы должны признать, поскольку мы ограниченные, то есть нечто за пределами нашей ограниченности. И это мы никогда не сможем, как бы мы ни расширялись всегда будет что-то дальше и дальше.
— Говоря математическом языком, асимптотично.
— Правильно.
— То есть приближаемся, оно не подходит.
— Да.
— Но тогда получается, что мы, в принципе даже, что такое счастье и приблизительно понять не можем. И в принципе живем, зачем мы? Мы даже приблизительно…
— Очень хорошее замечание. Я вам отвечу. Мы действительно в принципе не можем понять это, но поскольку оно находится за гранью нас, оно сильнее нас. Сильнее, конечно, в кавычках беру. То оно-то может к нам прийти. Ограниченное не может коснуться или не может понять бесконечное, но бесконечное-то может коснуться ограниченного.
— Но мы же должны быть хоть к этому хоть каким-то образом готовы, хоть как-то.
— А мы ограничены, в какой плоскости: в пространстве или во времени?
— Нет, конечно, я метафизически говорю.
— Мозгами своими.
— Ну, давайте в пространстве. Просто если мы говорим о пространстве, то возьмем какой-то предмет, который расширяется. Как бы он не расширялся, будучи предметом, он никогда не станет бесконечностью.

01:11:13 —Я говорю о нас, как о сознательных существах. Мы всегда ограничены. И как бы мы не познавали, не расширялись в этом сложном мире, всё равно будет некая зона, которая за пределами нашего и понимания, и рассудка, и опыта. И к вот счастье, оно лежит как раз за пределами того. То, что мы не можем схватить, положить в карман и держать. А когда надо хочу быть счастливым, хочу не быть счастливым. Таким образом, если мы действительно признаем, что ищем счастье. Под счастьем я бы назвал такое понятие, как упоение. То есть мы ищем некого упоения. На санскрите это называется раса. И поскольку высшая форма упоения. Не пиво с воблой, потому что оно надоедает и вызывает пресыщение и отвращение. А вот мы ищем то, что у нас не вызовет никогда не пресыщения, не отвращения, которая затянет нас в себя своим очарованием. Вот это и есть счастье. И вот это счастье мы никогда не сможем сделать предметом своего опыта, когда хочу пользуюсь, когда не хочу — не пользуюсь, иначе я был бы выше Его. Таким образом, признав это, мы просто становимся Его рабом. Мы просто говорим: «Я готов быть твои бесконечным, безропотным, безоглядным рабом, но рабом Счастья». Я повторяю. Не других, а именно счастья. И когда ты готов, как вы говорите. А готов как? Это быть смиренным к Нему. Это быть терпеливым. Не ставить Ему никаких условий, тогда может быть Оно и придет. А что это оно? Это то, что мы всегда ищем.

01:13:01 — А если ты не стал смиренным, значит, ты никогда в жизни не станешь счастливым?
— Что значит не смиренный? Что такое не смиренный? Это значит ставишь некие условия. Я не смирюсь. С чем? Я не смирюсь с таким положением дел. То есть ты ему заранее говоришь: «Я, конечно, тебя ищу, но вот с этим я не смирюсь. Вот если ты ко мне так придешь или во столько-то, мне это не надо» А поскольку Он счастье, он говорит: «Не надо, так не надо. Дождемся когда…»
— Вы знаете, когда он придет?
— Я не знаю.
— А вдруг Он ко мне придет, а я не смиренная. Он ко мне пришел, и я считаю себя счастливой.
— Но если Он придет, я рад. Я все-таки хочу иметь стопроцентную гарантию. Я знаю, что если быть всегда смиренным и безропотным Его рабом, то великие шансы. Если мы говорим о бесконечности, то когда-нибудь счастье захватит.
— Почему?
— Счастье в тех, кто считает себя счастливым.
— Смиренным понятно. Но почему рабом? Ведь рабы, это, как правило, люди низкие, люди гадкие. Они всегда воруюсь. Они всегда обманывают, лгут. Это же раб.
— Как минимум, глубоко несчастны. Не будем говорить, что они воруют.
— Почему слово раб? Такое плохое слово.
— А мне нравиться.
— Да, ну…
— Такое замечательное. Раб Божий. Красиво!
— Да это просто традиционно звучит.
— Я пытаюсь в этом какой-то смысл увидеть. Раб Божий Не просто раб, а Божий. Например, любовница. Не просто любовница всем, а именно одного.
— Видите, у нас разные представление о рабе.
— Потому что любовница одного — это называется целомудрие, а любовница всех — проституция. Вот точно так же раб. Раб одного — это раб Божий. Это совершенная свобода, если хотите.
— Проституция, это торговля своим телом. К любви она отношения не имеет.
— Да-да, какой вопрос?
— Мы по времени ограничены?
— Сейчас?
— Я имею в виду…
— Нет. Мы во времени не ограничены, потому что мы вечны.
— Тут вечны?
— В смысле тут?
— Под этим шатром.
— В этом вопросе временности души.
— А, да. Сознание, душа. Мы все-таки верим, что она вечна. Потому что если она не вечна, тогда смысл вообще всего теряется.

01:15:17 — Если когда-то наступит момент, когда меня не будет, тогда вообще зачем все это?
— Хорошо. Вы говорили о видениях. Я как всегда конкретики с моим ограниченным умом. Вот объясните. У меня пять лет назад случай был в моей жизни. Лежу я вечером. Абсолютно, сразу говорю, трезвая. Не спала. Повернутая лицом к стене. Муж находится в соседней комнате. Слышу, шумит вода. И вдруг сзади меня, каким-то зрением сзадним. Сзади, я лежу на боку. Вижу, женщина стоит в виде, как мы вот все игрались камышом, вот такой светящийся силуэт. И она мне говорит: «Ты пыталась давно познать, в чем истина? Зачем мы пришли на этот свет? Есть ли душа?» Я говорю: «Да», отвечаю, не открывая рта. Она говорит: «Так вот истина в Блаватской». Поворачиваюсь, никого. Объясните, реально.
— Вот в том то и дело, поворачиваюсь, а никого.
— Реально, объясните, что это было? Ваше видение.
— Поворачиваюсь, а никого. Все.
— Что все?
— Это не ответ.
— Ну, что-то то было. Я-то видела.
— Меньше курить надо.
— Почему именно в Блаватской?
— Нет. Это вы у нее спросите.
— Нет. Так я ж говорю, что это было? Вы опять говорите, видение — это что-то извне? Это тоже получается извне.
— Так не надо было поворачиваться.
— Это получается извне. Это тоже наставление на путь какой-то, если основываться на том, что это извне.
— Ну, во-первых, мне нужно поверить в то, что вы сказали. Правда?
— Правда. Я просто по жизни не вру.
— А если это было откровение?
— И даже если…
— Вот сидит муж, который меня потом забирал.
— Нет. В это я могу поверить, что сидит муж, что вы потом к нему забежали, а вот такие вещи, что вы что-то видели или что вы никогда не врете… Это предмет моего рассмотрения.
— Никогда не вру, это может быть очень громко, конечно, сказала. По тому поводу это было. Это было осязаемо.
— Мне нужно в это поверить.
— Это четко. Это было четко. Это было ярко видно. Понимаете, это не то, что я спала. Я спала ничего.
— Мне нужно в это поверить, а это тяжкий труд.

01:17:21 — Даже если бы вы поверили, что это могло быть? Так можно все, любое нивелировать и сказать: «Я не воспринимаю, потому что я в это не верю, понимаете, любое, о чем мы сейчас говорим».
— Нет. Я верю, что у вас было видение. Ну и что?
— Опять, вы говорите, это видение нам подсказывает, где истина, какой путь.
— Ну, если истина вам говорит…
— И та же Блаватская тоже говорит, что душа во всём, что создал Бог. Искорка, есть душа. И человек…
— Пришел Сатана и тебя искушал.
— Наверное.
— Видение и откровение разные вещи.
—Трудно сказать. Если бы она сказала, что истина в вине, то я бы согласился. А когда она говорит: «Истина в Блаватской, там ещё нужно много расшифровывать, что такое Блаватская. Это трюмо возле шкафа?»
— Нет. Допустим, в тот момент я хотела найти четырехтомник Блаватской.
— А! То есть вы знали что-то…
— Я просто хотела его почитать.
— Секундочку! Вы хотели просто четырехтомник или какой-то конкретный?
— Какая разница?!
— Нет. Я просто читала много источников в тот момент и пыталась найти и там, и там, и там какие-то. И Бхагавад-Гита, и религиозные источники. Это была не именно Блаватская. Понимаете, просто какой-то период жизни был, когда я, правда, хотела найти какой-то ответ для себя. И я ко многим источникам обращалась.
— И вы что-то услышали о четырехтомнике Блаватской.
— Ну, он у меня тоже был. Он у меня был дома, как и много другой литературы.
— А! Ну вот просто видимо сложились какие-то флюиды…
— Опять-таки, можно сказать, да, это было…
— На основе вашего опыта.
— Галлюцинации.
— Оптические галлюцинации.
— Ну, галлюцинации, в смысле, что-то пришло к вам и сказало: «Давайте посмотрим Блаватскую». Вы её уже знали до этого. В смысле вы знали, что существует.
— Да, наверное.
— Если бы вы мне сказали… Если бы ко мне что-то пришло и сказало: «Истина в Блаватской», я бы подумал, что это марка пива там.
— Нет, это, допустим, просто концепция.
— А вы знаете, что это какой-то автор, видимо?
— Да.
— Ну, тогда понятно. То есть вы начитались, а потом что-то у вас сплыло.

01:19:28 — Ну, так что? Получается, если это было извне, значит, так оно и есть все-таки, да?
— Каждый, кто говорит, что истина вот это, прав.
— Тогда всё это бессмысленно, получается. Как-то наши разговоры.
— Беспредметно.
— Когда человек идет по какому-то пути, он надеется куда-то прийти. А здесь получается, мы идем к Источнику, который в нас не нуждается. Но мы тупо туда идем.
— Нет. Ну, Махарадж говорил на лекции, что Он…
— Я не говорю, что Он не нуждается, я говорю, что Он независим.
— Если Он хочет от нас это слышать, значит, Он нуждается. Уже в какой-то степени зависим. Вы себе противоречите. Вы говорили, что вчера, наши молитвы, они Ему нужны. Они ему нравятся. Понимаете? Мы воспитали, грубо говоря, ребенка. Он независим от меня. Он ушел, но мне всё равно приятно, когда ребенок ко мне относится с уважением, хорошо. Значит, это моя зависимость уже. Ну, согласитесь?
— Ну, вы от него независимы.
— Мне приятно, что она ко мне уважительно относится. Я нормальных детей воспитала, значит, я уже зависима.
— Ничего не понимаю.
— Ну, когда хочу понимаю, когда хочу не понимаю. Все равно это зависим. Ну, если Ему нравиться. Нет, ну если ему нравиться наши молитвы, да… Идут наши обращения. Значит, уже Он в какой-то степени зависим. Ему приятно их слышать. Ему не хочется хулу слышать от этих частичек. Значит, уже это зависим. Потому что если бы Он зависел, значит, Он был бы в нашем подчинении. Дело в том, что у нас Всевышний и Счастье
—синонимы. Мы ставим их в одни ряд. Это одно и то же.

Счастье личное и всеобщее

01:21:07 — А как чувство счастья? Мы часто испытываем.
— Не мы будем оценивать Всевышнего. А нам этого не дано, и мы при этом говорим, что счастье мы не будем оценивать.
— Ну, я просто говорю, вот в нашей традиции, счастье и Бог одно и то же. Это абсолютные, конгуэрентные фигуры. Счастье и Бог это одно и то же.
— А в нашей традиции счастье — это состояние сознание.
— Что ты и есть частичка того Великого.
— Это понятно.
— Неважно. Мы не даем характеристики самого счастья, поскольку когда мы его только постигнем или переживем.
— Так мы её тоже не даем.
— Но мы можем дать необходимые условия для счастья. Например, отсутствие страданий моего. То есть если у меня какие-то проблемы, то мне не до счастья. Я хочу избавиться пока от этого. Потом если проблемы у моих близких, мне тоже.. Это омраченное счастье. Если вокруг меня убивают, насилуют и грабят, я прохожу мимо отмороженный, то я отморозок. И до счастья мне далеко, в принципе. Значит, мне ещё одно условия.
—Вот в этом-то и разница, что мы-то Ему не ставим никакого счастья. Если я Ему говорю: «Ты, конечно, мне нужен, но потом. Сначала нужно, чтобы отморозки не ходили», т.е. мы Ему ставим условия. Ты мне нужен, но с одним условием, с двумя, с тремя и т.д. И вы заганяем в такие рамки. Ты мне нужен, но в таком виде.
— Я не об этом говорил. Я говорил о себе.
—О себе, да.
—Я сначала не должен быть отморозком, тогда придёт ко мне счастье.

01:22:36 — То есть я готов прийти к счастью, ну чтобы у меня нога не болела.
— Приблизительно тоже самое вы и говорите. У вас есть условия, при котором вы будете счастливы.
— Ну как же? У вас тоже три условия.
— Вы только что их представили. Надо стать рабом Божьем и истинно преданным служителем. Это четкие условия для моего счастья. То есть всё равно есть условия. Я определяю тот же набор условий. Я не могу стать рабом Божьим, если в это время меня [не слышно].
— Эти условия ставит Он нам, а в вашем случае, вы Ему.
— Нет. В моем случае, тоже мне условия ставят оттуда, сверху.
— То есть Он вам говорит: «Когда у тебя не будет болеть нога, тогда Я к тебе приду»?
— Нет. Я говорю о том, что для того чтобы достичь состояния, допустим, счастья, того финала…
— Вам нужно условия некие…
— Нет. Вам необходимо…
— Чтобы не болела нога. Я утрирую.
— Не моя нога.
— Чужая. Я понимаю. Я утрирую.
— Необходима абсолютная гармония. То есть если вокруг меня все будут страдать, а я буду предаваться этому счастью, то я или лицемер или отморозок.
— А что в этом плохого, если вы счастливы при этом?
— А все! Нет вопросов. Тогда я все понял.
— Поэтому мы и говорим, что мы перед счастьем не ставим никаких условий, вообще никаких.
— Ну, я понял.
— Почему? Потому что оно безусловно, абсолютно.
— Хотя условия четко можно было записать: преданным, служением, рабом, Божьим и т.д.
— Это Его условия, не наши.
— Это всё равно условия.
— Это Его условия.
— Но всё равно мы должны их выполнять, правильно?

01:24:09 — Вот вы говорите, я не буду счастлив, если вокруг меня убивают, правильно?
— Ну, да. Не буду. Точно.
— Вы не будете счастливы, если вокруг вас убивают. То есть вы этому счастью ставите условия.
— Не я ставлю эти условия. Так получается.
— Ну, да.
— Не виновата я, он сам пришел.
— Простите, а можно вопрос?
— Я, к сожалению, не буду счастлив.
— Можно.
— А если гипотетическую ситуацию, у вас, грубо говоря, перед дверьми крематорий Бухенвальда поставить, да?
— В Бухенвальде не было крематория.
— Не важно. В сорок четвертом году или сорок третьем, вы бы были счастливы, даже если вас пальцем не тронут? Вы постоите и уйдете.
— Вы смиренный раб…
— Вы погрузились в нирвану, вы испытываете счастье, несмотря на боль вокруг? Не попытаетесь что-то помочь, изменить?
— Если я буду при этом счастлив?
— Да.
— Нет, конечно.
— Вопрос в том: «Вы бы были счастливы?»
— Я не знаю. Я же не знаю.
— Тогда как бы вопросов нет.
— То есть в принципе могли бы быть.
— Понимаете, вы сейчас счастье привносите в сферу добра и зла. Вы счастье пытаетесь наделить этическими атрибутами: хорошее или плохое. Мы говорим о счастье, как о некой безусловной субстанции или Бога. Он вне добра и зла. Он не зависит ни от чего.

01:25:24 — То есть в принципе вы не исключаете возможность, что могли бы быть счастливы.
— Бог, он не этичен, а он эстетичен. Он просто красив.
— Он тогда, извините, похож на гламурную барышню, которая намазана, накрашена.
— Меня это вполне устроит.
— Так она может быть.
— А мне все равно. Любовь такова. Вот когда вы счастье ставите в зависимость от этических норм, вы счастье, т.е. красоту, гармонию стаскиваете на низший уровень.
— Но основные заповеди, фактически, во всех религиях.
— А причём тут религии?
— Не убий. Не укради. Это же этические нормы.
— Но мы же говорим о счастье в Боге.
— Религия. Красота и Бог — это не религиозные понятия. Я вам скажу, что Бог — это понятие не религиозное.
— А какое?
— Ну, неважно как, куда Его можно отнести.
— Потому что Он вне добра и зла.
— Ну, в принципе, не убий, не укради — это этические или эстетические?
— Конечно, это этические.
— И все существуют по этим этическим принципам.
— Это этические, потому что они условные. Не убий кого? Не укради у кого? В каких условиях? А если..
— Получается, любого.
— А если твои дети с голода умирают, ты можешь пойти и украсть? Можешь
— Ну, во всяком случае, идти и резать, насиловать, грабить.
— Можешь.
— Вот религии говорят, что нет.
— Нет. Вот вы привели пример: «Не убий. Не укради!». Вот умирает твой близкий человек, ты украдешь?
— Это будет грех, который нужно потом будет искупить.
— Ну, ты это сделаешь? Это неважно. Ты это сделаешь?
— А я не говорю, что я глубоко верующий человек.
— А я не про вас говорю.
— Он сделает, но при этом он не будет счастлив.
— Это означает, что религия…
— Истинно преданный это сделает?
— Исходя из вашей теории, я бы пошел, убил бы десять человек и при этом был бы глубоко счастлив, потому что я убил этически. Это этический поступок, а понятие счастье и Бог, оно вне этики. Оно эстетика. То есть я там по локоть в крови, с кинжалами, но я глубоко счастлив.

01:27:19 — Да, поэтому…
— Ну, почему нет? В том же Бухенвальде зайдешь, освобождать этих бедных пленных и будешь мочить их угнетателей и счастлив может быть будешь. Тот же пример можно найти.
— И те же самые надзиратели в тоже самое время очень много пили, и потом многие из них очень плохо кончили.
— Ну, это уже…
— А имена, пожалуйста?
— Надзирателей?
— Количества, имена.
— [Не слышно].
— Да. Можно же говорить, что угодно.
— Согласитесь, что в принципе, любой нормальный человек, верующий, неверующий, этический, неэтический, когда сталкивается с таким огромным количеством крови, без остатка, без последствий на его психики это не отразится. В 99% случаев. Да, найдется один из тысячи, которому будет счастлив.
— Может счастлив быть после этого.
— В принципе в 99% процентов…
— Как бы жестко это не звучало, религия и заповеди — это этические понятия, а Бога или счастье вы не можете втолкнуть в этические понятия. Не способны. Он не умещается в понятия добро и зло.
— Но я-то обязательно буду жить по этическим заповедям.
— Живите.
— Значит, понятие счастье должно в этические вкладываться.
— Живите, пожалуйста. Вам же никто не запрещает.
— А вы не по этическим живете?
— Я говорю, что…
— Ну, речь о Боге. Ну как непонятно?
— Счастье, оно вне этики. Если для того чтобы быть счастливым, нужно нарушить этические законы, то раб Божий нарушит этические законы, а тот, кто Богу ставят условия. Ты мне нужен, но при условии, если ты добрый, хороший и никого там не убиваешь, тогда ты мне не нужен. Это условия. Это не раб Божий, а партнер. Согласны со мной?

01:29:03 — Можно дать определение счастья мое, раз никто не дал?
— Давайте.
— Я считаю, что счастье, это чисто физиологическое ощущение. Здесь все взрослые. Аналогично оргазму только вот несколько выше.
— Ну, понятно.
— Которое возникает. Секунду! Которое возникает. Можно? Вы же умеете слушать. Я верю в это. Которое возникает независимо от того…
— Независимо от нее.
— Независимо от [не слышно].
— Перед экраном компьютера.
— Что вы говорите?
— Простите, я вас не хотел перебивать. Я согласен, что счастье…
— Вот не дали дать определение. Вы же сами никто не захотел дать.
— Простите.
— Надо было выслушать и раскритиковать. А вот сбили с толку.
— Простите.
— Ощущение чисто физиологическое. Оно действительно возникает даже в трудную минуту, когда человек решает какую-то задачу и может быть даже очень трудную задачу, сопровождаемую страданиями, кстати, но возникает вот это физиологическое ощущение счастья наполненности и полной реализации. Я думаю, это связано с тем, что истинное я начинает решать проблему.
— А врачи бы сказали, что эндорфины в коре головного мозга вырабатываются, [не слышно] и все остальное.
— Конечно. Сопутствующие эффекты, сопутствующие признаки всегда найти можно.
— А сколько это длится по времени?
— Бывает довольно долго.
— Это большая доза.
— Бывает в течении полудня даже. Оно просто охватывает и не отпускает.
— Можно отупеть.
— Нет. Отупеть нельзя от этого. Наоборот голова светлеет.

01:30:38 — Если это по воле Бога, это одно, а если это по вашей воле…
— Я имею в виду…
— Ну, все критика начинается.
— Если он говорит, что Он без нас не может, нужны ли Ему наши эти страдания?
— Кому?
— Чтобы увеличить жажду.
— Откуда вы знаете?
— Так я не против.
— Вы же сказали, что не нужны. Он может обойтись без этого.
— У меня просто сил нет, а я бы с удовольствием.
— Если вы не можете без любви детей ваших к вам, уважения, это вам нужно. Они через год или через два вас пошлют. Вам будет больно. Чувство защиты, чувство взаимопомощи.
— У Бхактивинода Тхакура есть молитва, где он молится, чтобы… Я хочу, чтобы видеть во всём Твое отношение к Тебе, видеть хорошее, видеть, что Ты мне не враг. Он ищет такого состояния. Во всем видеть благо.
— Знаете, как вот говорят? Пошел без сапог, а смотрит, он стоит вообще без ног. И думаешь, какой я счастливый…
— Я хочу быть таким, чтобы всё, что со мной произойдет, быть поводом благодарить Тебя.
— Есть одна история, когда один из учителей читая проповедь своим ученикам, в это время пробегала собака и кто-то большим таким тяжелым камнем ударил эту собаку в бок, учитель от боли свернулся и упал. Когда он поднялся, поднял свою тхогу, у него был здоровенный кулак в том месте, где собака. Этика здесь не причем. Это его состояние переживания. Он не был счастлив, когда собаку ударили камнем. Это не этика. Это личные переживания, которые может быть нигде не написано, что надо ощущать боль собак. Ни в одном учении так не написано. То есть если это омрачает моё счастье, я не могу быть счастлив, я не могу быть счастлив. И этика здесь не причем.

01:32:19 — А если я закроюсь от этого от всего и буду счастлив, я тоже не буду счастлив.
— О! отличная фраза! Мне очень понравилась.
— А если я буду глубоко проникать в каждого человека, переживать его боль и собаку, и все, я пойму тогда, Господи, что же мне делать?! Я не могу медицировать. Давайте что-то менять. А зачем менять? Я это допустил. Ну, все равно, давайте будем счастливы.
— Да!
— Это называется состояние эмпатии. Если вы будете постоянно переживать буквально каждое желание, каждую мысль за человека, о которым вы переживаете, вы просто сойдете с ума.
— Конечно.
— Еще не сошла.
— Нет. Причем тут живой человек, который вокруг меня? Они все может быть счастливы.
— А притом, что кому нам определять нам эту эмпатию?
— Человек подходит, говорит: «У меня болит нога. Я переломал ее. Помоги!» Если я буду отворачиваться от него и говорить: «Подожди, секундочку! Это будет эмпатия. Сейчас там кто-нибудь пусть тебе поможет другой или я наложу ему шину, и вызову скорую».
— Тут есть один момент. Знаете, у целителя есть такое понятие «выключатель». Когда вы… Приходит больной и говорит: «У меня болит. Он включает выключатель и его диагностирует». Так вот если целитель выключатель выключать, так он точно так сдвинется, как и любой из нас, если будет западать на любое желание каждого человека. Понимаете?
— Не факт.
— Поэтому когда ваш учитель сопереживал собаке, это можно понять. Но с другой стороны он не должен сопереживать со всеми собаками вокруг.
— Нет. Ту, которая при нем происходила, а не всех вокруг.

01:33:53 — А он не сможет. Его мышление не настолько. Как он сразу сможет все переживать? Это настолько страшно.
— Именно поэтому речь идет о том, то, с чем мы можем соприкоснуться.
— Не знаю, насколько это надо быть отмороженным, инертным, что видя, рядом человек возле меня плачет, а я говорю: «Подожди! Отстань! Я счастлива. Я сижу медитирую». И то, что кто-то умирает, нуждается в моей помощи, не должно нарушать моего спокойствия душевного. Да, получается? Я должна быть счастлива сама в себе. Я вот в тот момент счастлива. Да, я общаюсь с Творцом, как мне кажется, а кто-то рядом умирает через полчаса, десять. Он умрет, пока я закончу медитировать. Это меня не должно обходить. Я должна быть счастлива. Я не должна быть зависима от окружающих. Так вы считаете?
— Это очень сложное.
— Как это все совместить с реальностью?
— В нашем понятии это отморозок.
— Вот если вы бежите какую-то жизнь, и тут вы видите, что страдает другой человек. Какой ваш выбор?
— Все равно вы несчастливы в этот момент. Вы будете оказывать помощь.
— К вам обращается человек и говорит: «Помоги мне!», а в этот момент вы бежите к другому, который точно так же страдает. Какой ваш выбор?
— Понимаете, всегда. Я ещё сама медик бывший. Я могу сказать одно. Всегда учили. Помогать тому, кто нуждается больше. Один кричит: «Ой, у меня болит голова. У меня мигрень», а рядом человек умирает от удушья. Да, вы будете вытаскивать, грубо говоря, за язык… Да, вы будете оказывать помощь тому, кто в ней нуждается сейчас в ней реально больше.
— По какому принципу вы будете выбирать?
— А знаете, как в скорой помощи, когда вы звоните, у вас спрашивают: «А сколько больному лет?»
— Это грубо.
— И вот если говорят 65 и 70, а тут же звонят, что рядом тридцатилетний, вы догадываетесь, к кому поедут?
— Я. Нет.
— И не потому что они циничные и злобные, а потому что состояние ограниченности. Если ты ограничен, ты не можешь разделиться на две части.
— Ну, это уже грубости.
— А к кому поехали? 60 или кому 30? Я просто не знаю. Без шуток. Я, правда, не знаю.
— Если в это же время поступает звон на 30 лет, они поедут на 30.
— А! я просто не знал это.

01:36:03 — В больницу приходишь, бабушку привел. Болит! «Так уже возраст! Идите!»
—А! Так, да?
— А что ж вы хотели?
— Я так спросил без всякой философии.
— То есть как вот сочетать вот эти вещи, чтобы не зависеть от окружающих, оборвать вот эти вот нити. Ну, не полностью оборвать, ну чтобы тобой не управляли. Они нуждаются в нашей помощи, они нами уже управляют.
— А почему вы бывший медик?
— Ну, потому что поменяла квалификацию, сейчас стала инженерно-техническим работником.
— То есть страдания вас уже не интересуют.
— Интересуют точно так же, но просто в другой сфере…
— Ну, как инженерного работника.
— В другой сфере я что-то другое дело. В другой сфере помогают, но суть не в этом. Как это сочетать?
— Что сочетать?
— Как можно сочетать в себе то, что мы говорим, мы к чему-то высшему идем, мы [не слышно] к божеству и тут же отстраниться, отгородиться от окружающих?
— Ну, отстраниться. Зачем сочетать-то их? Идите к высшему.

01:36:58 — Если на все воля Божья, значит, Бог предоставил мне возможность кому-то помочь: или он мне говорит: «Отвернись! Иди, дальше и не помогай».
— Ну, я вам так скажу. Если Он это говорит, тогда отвернусь, конечно.
— А если это ситуация случилась, а Он мне не говорит напрямую, как я должен расценивать?
— Ну, пусть скажет.
— Как Он может песчинке сказать?
— Что Он не имеет права?
— Имеет.
— Он же Всемогущий, поднапряжется и скажет.
— Из ведических знаний. Вот был ли счастлив Арджуна [не слышно]
— Любопытный вопрос. Не знаю. Если учесть, что Кришна и есть Счастье, а Он не расстался с Ним после Курукшетры, я думаю, что он был счастлив.
— Вот это нас и пленяет.
— То есть Он уже был рядом. Он и на Курукшетре с Ним был.
— Это пример для подражания.
— В нашем понимании счастье — это имя собственное, т.е. некая персонифицированная сущность. Все это пересказано, сказано миллионы раз.
— Да, но каждому хочется понять, а вот понять что-то абстрактное сложно.

01:38:03 — Я же вам говорю, что есть вещи, которые нельзя понять.
— Но почувствовать хотя бы как-то.
— И почувствовать нельзя. Но можно сделаться годным, чтобы Оно тебя почувствовало. Если нельзя прикоснуться к небу, то можно сделаться годным, чтобы оно тебя коснулось.
— Это абсолютное знание или это знание, которому следуют только в вашей традиции. Или оно абсолютное? Все остальные, которые так не думают, они заблуждаются.
— Конечно, заблуждаются.
— Будда тоже заблуждался.
— Смотря, что он говорил.
— Когда ему предложили…
— Если он был с тем, что я сейчас сказал, то он заблуждался.
— Нет. Просто когда ему предложили попасть в состояние абсолютного счастья, он сказал: «Я не приступлю порог или врата этого состояния, пока другие страдающие существа, находящиеся здесь, будут страдать»
— Которые тоже Будды.
— Да. Но они ещё не знают, что они Будды.
— Да. Помочь открыть в себе Будды.
— Не только эгоистически самому, а помочь и другим как-то продвинуться по этому пути. Здесь получается только «я», а все остальное.
— Да. Так и получается. Это такой эгоизм в отличие от всех милосердных альтруистов бхакти проповедуют исключительно эгоизм и самовлюбленность. Это так.

01:39:43 — Как это вы говорите? Как сочетать? Мама взяла маленького ребенка. Он плачет. Что-то ему нужно. Она в первую очередь будет сочетать, соотносить потребности со своими интересами, а потом уже интересы ребенка. Но вы когда были маленьким, нам всем хотелось внимания и заботы, и не хотелось лежать мокрым, чтобы нас перепеленали. И вот как тут сочетать эгоизм мамы и потребности ребенка? У него тоже свой эгоизм есть. Ему хочется, чтобы его перепеленали.
— Вы хотите меня замучить?
— Нет. Я просто хочу что-то понять. И не могу.
— Я не понимаю. Вот слов так много. Я не понимаю, что вы хотите.
— Махарадж, а музыку со второго этажа слушать? С третьего этажа лучше слышать на втором, чем на первом. Помните, вчера вы…
— Ага.
— Когда я говорил, что есть два пути, вернее, вы говорили, первый через отречение.
— Это что-то типа разумного эгоизма.
— Отречение, которое…
— Да-да. Третий этаж, это безусловная преданность.
— То есть человек на самом деле, который вот…
— Ну, я это как бы сравнил, что с третьего этажа слышится какая-то музыка. Если мы живем на первом этаже, нам плохо слышно.

Концепция буддизма и абсолютной свободы

01:40:56 — Понимаете, я лишь хочу сказать о том, что есть вещи, которые не вписываются в рамки хорошо и плохо. И когда мы сталкиваемся с этим тезисом: «есть вещи, которые не вписываются в рамки хорошо и плохо, они вне этого», то мы начинаем эти вещи опускать до нашего уровня, то, что вне добра и зла. И искать недостатки в тех, кто исповедует эту истину, что есть вещи, которые вне добра и зла. К этим вещам относится счастье. И вот мы начинаем облеплять понятиями мать, ребенок, Бухенвальд. А причём тут это? Я говорю богословские вещи. Есть то, что вне добра и зла. Соглашаетесь с этим или не соглашаетесь? Но если вы с этим не согласны. Если вы говорите, что абсолютно все подчиняется законам добра и зла. Абсолютно все находиться в мире добра и зла, тогда вы пытаетесь все мерить своими мерками. Но мы изначально говорим, что есть то, что не поддается нашему разумению.
— Я про другое спрашивал.
— Это я понимаю. Вы говорите об этапах. Нужно ли проходить этап…
— Просветления.
— Этики, чтобы дойти до эстетики.
— Нет. Есть такая как бы религия буддизм. Вот они проповедуют как бы абсолютную свободу: свободу от страданий, от…
— Это так?
— Если ты страдаешь, ты не можешь…
— Человека всегда. Я вас перебью. Человека всегда обижает, когда кто-то судит о его убеждениях, когда кто-то рядом рассказывает, в чем я убежден. Он всегда скажет «нет».
— А тем более, если не верно, одно дело, если правильно…
— Даже если вы будете цитировать. Вот специально заучите, что он вам сказал вчера. Он скажет: «Нет. Я не так считаю». Потому что человека всегда обижает, когда интерпретируют, когда толкуют его убеждения. Поэтому лучше сразу спросить у человека. Правда, потом придется опровергая или громя его мировоззрение, придется ловить его на слове. Но это уже другая задача. Поэтому лучше спросить у буддиста: «В чем?»

01:43:15 — Что такое нирвана?
— Вот, здрасьте.
— Что такое просветление?
— Нирвана и просветление это одно и тоже. Нирвана это состояние замороженности или отмороженности архата, если это нирвана хинайана. Личное освобождение, в которое впадает архат в состоянии медитации. Не способен ни действовать, ни активно предпринимать никаких шагов, и т.д. и т.д. Но он находится в состоянии не-страдания или блаженства, когда ничего не омрачает страдания. Это средний путь. Это же низший. Это архат и тхираваны. Достижение состояния Будды, это достижение абсолютного состояния, с абсолютными возможностями, способностями и активного действия. Основные качества Будды это сострадательность. То есть это не свобода от всяких страданий, а это достижение такого состояния, в котором ты оптимально можешь служить или помогать другим, будучи Абсолютом. Это я очень, очень пытался упростить, огрубить объяснения, чтобы не вдаваться… Объяснения там гораздо все.
— Он же не вмешивался в процесс убийства.
— Он учил.
— Он просто сострадал.
— Он учил, да.
— Он своим личным примером показал, что нужно совершать эти поступки.
— Совершенно верно.
— А вы к чему призываете?
— А к чему я призываю?
— Вот там убивают. Вы что пойдете помогать, спасать пойдете? Спаси себя сам. Сначала сам.
— Я ни к чему не призываю.
— Ну, то есть в это время нужно сесть в позу лотоса и кричать «ОМ» или как?
— Я просто задавал вопрос.
— Все поступки не происходят просто так. На это существует карма, наши действия, поступки, которые мы совершаем. И за эти поступки мы несем ответственность.
— Или не совершаем и тоже несем, возможно, ещё большие последствия. Правильно?

01:45:58 — Путь буддизма это вообще уход от карма как бы, да?
— Нет.
— Есть, кого привлекает [не слышно], а есть, кого не привлекает.
— Не карма.
— Можно не совершать действия.
— Но потом они входят в состояние кармы общества, планеты и созерцают.
— Господа, вы можете быть последовательны. Ну, как-то беседу вести последовательно.
— Основное что-то созерцание красоты или служение Господу?
— Служение.
— Получение от этого удовольствия.
— А может и не удовольствия.
— Если мы стремимся к счастью, значит, получение удовольствия в самом служении.
— Мы то к счастью стремимся. К счастью стремимся, к служению Кришне.
— Ну, да. Если у нас духовное состояние, мы должны быть счастливы и мы счастливы от этого.
— Суть моего вопроса, в чем? Может ли абсолютно свободный человек, свободный от кармы от любой своей личной или общественной, может ли он потом очароваться этой красотой и отказаться от этой свободы?
— Нужно? Это цель. Отказаться от свободы.
— Это смешно.
— То есть все-таки просветление есть этап.
— Я не знаю. Я про просветление вообще ничего не могу сказать. Это не слово из нашего словаря. Это не слово из словаря вайшанвов.
— Ну, стать абсолютно свободным, чтобы потом отдать эту свободу.
— Да, хороший пример.
— Да, т.е. это необходимое условие.
— Конечно. Дело в том, что мы свободны только в миг. Свобода это такой маленький миг. Как только ты выбираешь себе Повелителя, ты уже не свободен, потому что ты же выбираешь Повелителя.

01:46:37 — А вот этот миг, он может, допустим, продлится?
— Нет. Это миг. Ты можешь этот миг повторять. Все время этот выбор делать. Ты в любой момент можешь выбрать себе Господина другого. Как в древние время существовала идеальная демократия, когда выборы происходили ежемгновенно, всегда. Каждую минуту выборы главы правительства происходили. Таким образом, было же много всяких княжеств. И там был князь. И если какому-то подданному не нравился этот князь, он уходил к другому князю. Просто собирал манатки или без манаток уходил. И чем хуже князь, тем меньше у него подданных оставалось. Соответственно, они не платили налоги. Дружина разбегалась и тогда тот князь, который был хорошим, он приходил и этого князя выгонял. Если он снова становился плохим, тогда они бежали к другому хорошему. Такая постоянно, динамичная демократия. Ты не переизбирал князя, а убегал к другому. Вот точно так же душа, она постоянно находится в состоянии этого выбора. Она может одного князя, одного своего кумира сменить на другого кумира.
— То есть само по себе состояние абсолютной природы, оно не в природе человеке, оно не естественно
— Оно не устойчиво. Нельзя говорить, что не естественно. Оно не устойчиво.
— Постоянно. Все равно будут какие-то.
— Да. Так вот душа, она постоянно выбирает нового князи или говоря богословски новго кумира или божков всяких.

01:48:17 — Получается, что это свобода не абсолютна.
— Конечно. Свобода выбора никогда не является абсолютной свободой. Выбор, он предлагает варианты: двадцать, тридцать, тысяча. Но это всегда оцифровано, это всегда дискретно. Душа, она всегда выбирает. Она может выбрать разных себе князей, но эти князья. Они опять сводятся к этим самым четырем истуканам: здоровье, богатство, власть и почет. Мы постоянно выбираем, что нам то или другое, третье или четвертое.
— То есть получается, что..
— Это может быть… У этих здоровье, богатство, власть и почет могут быть разные лица. Это может быть президент страны или какая-нибудь рок звезда, это может быть какой-нибудь герой из прошлых или выдуманный из звездных воин герой. Вот мы выбираем.
— Оказывается, выбирать нечто другое.
— Да. Мы бросаем этого князя, идем к другому князю. Бросаем, к третьему князю. Это повторяется снова. Потому что мы думаем, вдруг на месте в этом государстве старого князя нет. Он хороший. Мы снова возвращаемся к этому хорошему князю. Потом выясняется, что он тоже негодяй. И вот мы так, как после Сталина пели: «Оказался наш отец не отцом, а сукою!» Была частушка. Мы выбрали себе отца святого, потом оказался не отцом, а сукою. Пошли к другому. Он тоже оказался таким, к третьему… Вот все эти, мы их меняем и меняем, но ищем мы такого, которого вот прильнем к Нему и никогда не уйдем. И это и есть та самая Абсолютная Красота или, как нашей духовный учитель говорил, Reality the beautiful, Прекрасная Реальность. Такого князя выбрать, который удерживает нас ни богатством, ни властью, ни долговечностью, а удерживает нас своим очарованием. Вот такого мы ищем.

01:50:23 — И вот вся наша жизнь, все наше существование, мы говорили, в чем же смысл существования? Смысл существования — это найти такого кумира или такого князя, который нас заворожил бы очарованием, заворожил самой своей сутью, но не своими атрибутами.
— А зачем тогда свобода нужна?
— Не нужна. А кто говорит, что она нужна?
— Тогда мнение было, что сначала нечто нужно приобрести, чтобы потом…
— Как разменная монета, она необходима.
— Как бы мы ни философствовали, сводится к тому, что человек делает выбор на основании своей социальной или биологической роли,
— Отличный вывод. Это как раз то, о чем я говорил!
— Есть отдельные люди. Он в таком направлении будет двигаться. Если человек, скажем, ведомый, но он на земле, не может в этом мире найти себе подходящих лидеров, он начнет лидера искать в другом мире.
— Да, я именно это имел в виду, но у меня получилось коряво. Я как раз вот хотел.
— Постольку поскольку.
— У меня просто русский второй язык. Я не смогу выразить ясно. Именно так, что поиск счастья обусловлен социальными невзгодами.
— Твой вопрос очень сильно приближен к понятию счастья с точки зрения буддизма. Ты действительно абсолютная свобода. Абсолютная свобода — это выход за пределы кармы, когда твои действия не зависят ни от чего. Полное отсутствие условий.

01:51:50 — Махарадж, говорит, что она сама по себе не нужна.
— Это разные школы.
— Свобода не нужна.
— Уже сказано. Разные школы. Я ж не возражаю. Точно так же в школе Махарджа действительно так и есть. В другой школе несколько другие понимания.
— Она как-то. Эта идея, она более красива.
— Каждому нужен какой-то покровитель. Он боится принимать свои собственные решения.
—В поисках красоты.
— А если например взять ответственность и выйти за пределы самому лично, кармы. Освободится полностью. Это страшно.
— А зачем?
— Что нас больше привлекает истина из железа и бетона или красота абстрактная, зыбкая, мифическая, выдуманная? Что ближе нашему сердцу выдуманное, красивое или настоящее из металла и бетона? Настоящее, недвижимость.
— Наверное, идеалы. Наверное, вот там вверху. Не бетон явно.
— Дело в том, что понятие счастье не зависит от того, какие ценности признаются человеком. Я вот встречал в вайшнавской традиции основные ценности и стремления сводятся к четырем: сон, секс, еда, безопасность. Я наблюдал.
— Интересно. Такая интересная ветвь.
— Я всегда был, ну, скажем, не в вашем изложении, но очень часто.
— Нет. Я согласен.
— Это напоминает мне развитие психологии в начале двадцатого века, когда Фрейд свел все только к либидо, Юнг же насчитал шестнадцать мотивов деятельности. А тут остановились посередине, больше одного, но меньше шестнадцати. На самом деле, каким образом можно объяснить тоже поведение бывшей рок звезды, когда он начинает писать музыку уже не до толпы, а для себя, чтобы что-то оставить. Он ни в одно из этих четырех не попадает.
— Какой рок звезды?
— Дело в том, что многие музыканты.

01:53:52 — Какие именно? Имена?
— Ну, скажем, к примеру, сейчас не могу. Или скажем, те же альпинисты, которые лезут в гору, которые безопасность вопроса решают. Скажем, сон, секс, еда. Они во всём терпят одни лишения. Те же самые любые первооткрыватели, ну может люди, которые в науке карьеру делают.
— А откуда вы о них знаете?
— Да сколько людей в горах разбились, в том числе и моих знакомых. Я не буду перечислять.
— Я верю, что они разбились. И они лезли в горы не из-за еды, секса…
— Обороны.
— Сна и безопасности.
— Ну, да, если так повернуть концепцию вайшнавов, то, конечно, лазанье в горы, оно действительно опровергает вайшнавизм. Действительно, я согласен. Но если мы говорим, что все-таки движет или низменные позыва наши, это не еда, сон, а это продление жизни, власть, деньги и почет, то, скорей всего, лезь в горы, это где-то ближе к продлению жизни, потому что ты сильнее, здоровее становишься. Ты учишься бороться с трудностями, чтобы потом тебе легче было дожить до ста лет. Может быть. А может быть это почет. Первым залезть на Луну, на Эверест. Вот если вайшнавизм все-таки так рассматривать с точки зрения низменных мотивов, то те, кто разбился, они, видимо, вы же помните о них. Видимо, им хотелось продлить своё существование после физического существования в умах и сердцах ближних, чтобы память о них осталась в ваших сердцах.
— Видимо, это им и удалось. Раз мы все помним Сережку с малобронной.
— И Витьку.
— И помнит мир спасенный.

01:56:00 — Махарадж, есть святые вайшнавские. Это они даны по милости Господа?
— Что они?
— Даны нам по милости Господа.
— Так считается.
— Там же остановилась дискуссия, по-моему.
— Речь идет о том, что счастье в вайшнавской традиции персонализировано, насколько я понимаю, Кришной, абсолютным, всепривлекающим, ну и со всеми остальными качествами соответственно, то этот Абсолют не является Персоной. То есть это и есть то самое пространство, которое абсолютно по природе. Вот мы здесь в нём находимся. Дерево, все остальное прочее, это те самые завихрения этих пяти элементов.
— Которыми мы можем пользоваться.
— Да. Речь идет не о том, что Абсолют это имя Бога или личность, из которого какие-то идиоты выделились. Несколько разные школы. И поэтому здесь как бы провести аналогию невозможно. Мы придем к теософскому спору о наличии или отсутствии личного аспекта.
— То есть не деревья выделились из Абсолюта, а сложившись все вместе, деревья, песчинки стали Абсолютом?
— Нет. Абсолют был и будет всегда, как истинная природа, изначальная, всего материального и нематериального.
— Ну, в нашем понимании.
— Духовный мир — это истинная природа, а сансара — это относительная, омраченная природа. Вот тот океан с завихрениями и есть то изначальное, что содержит в себе все и находится за пределами кармы, потому что нет наблюдателя, то бишь меня, который бы что-то в этом океане вычленял. Потому что когда я в нём нахожусь, я распознаю и себя и окружающий мир, как истинную природу. Но поскольку у меня этого состояния нет, счастья, я нахожусь вот в эгоистичном состоянии, которое как очки заставляет меня воспринимать все завихрениями, которые в общем-то взаимозависимы, как отдельные существующие субстанции от этого Абсолюта. Мы с вами не сможем прийти к мнению возможно это или невозможно, потому что изначально мироустройство несколько по-другому описываются. Поэтому они не накладываются. Даже спора не может быть.

01:58:13 — Так тут конкретный вопрос получается. Вот этот Абсолют, из которого выделяются частицы, это Он или нет?
— Он это кто?
— Махарджа, задал вопрос. Есть Абсолют.
—Так.
— Из него вычленяются частицы.
— Это не личность.
— Вот эта частица, это кто? Я, Махарадж, правильно?
— Из него не выделяются частицы. Ну, представьте себе аквариум, который просто начинает размешивать и в нём вот эти блики.
— А кто начинает его размешивать?
— Никто не начинает. Мы сами его размешиваем своими действиями. Это концепция мира, мироустройства. Ни одна, ни вторая концепция мира в точности сейчас недоказуема. Просто опирается на сутры, шастры и т.д.
— На веру.
— Но нет доказательства ни тому, ни другому, ни третьему, значит, каждая точка зрения имеет право существовать.
— Ну, вот вы привели пример на счет аквариума, и этот аквариум есть абсолют, а потом он раз и начинает размешиваться.
— Он ничего не начинает. Он как был абсолютным состоянием, так и есть, но те, которые завихрения, мы с вами, в этом аквариуме считаем себя личностями. И рисуем себе форму, цвет, пол и другие определённые качества, не видя свои истинной природы.

01:59:21 — То есть форма Абсолюта зависит от наших действий?
— Форма абсолюта абсолютна. Это все лишь пять элементов, которые, если пропустить через призму, как в школе физики учили, расщепляется на белый свет. Абсолютен, ясен. Расщепляется на пять элементов, которые в свою очередь и т.д. и т.д.
— Я же не про сущность говорю. Я говорю про форму.
— И это существует одновременно на относительном уровне. Мы вот здесь с вами существуем.
— А кто дает вот этот импульс выйти Абсолюту из состояния?
— Я говорю у нас разные школы и разные концепции. В той школе кто-то должен давать этот импульс, а в этой школе мы сами даем импульс. Мы вот здесь бродим, колобродим и все.
— Просто непонятно, если нас раньше не было, был Абсолют, а потом Он появился.
— Не было такого времени никогда. Это просто я в последовательности изложения сначала описываю Абсолют и его абсолютное состояние.
— Нас и сейчас нет?
— На абсолютном уровне нас нет. На относительном мы есть.
— А какой настоящий? Абсолютный?
— Ну, каждый из нас может это считать по-своему, в зависимости от того, какая у него школа, какие у него взгляды, мировоззрение.

02:00:32 — А кто доказывает наличие этого Абсолюта?
— У меня никакой школы нет. Я просто спрашиваю, что подлинное?
— Взаимозависимость на относительном уровне является подлинной. Мы здесь все взаимозависимы. Только это истина относительная. Есть абсолютная истина, где мы все одинаковую природу имеем.
— А энергию, откуда буддизм черпает? Буддисты? Просят у кого-то энергию? Допустим, в вайшнавизме я знаю аскезы. Правильно?
— Буддисты кушают еду, пьют воду, потом подпадают под космическое излучение и много, много всего. Дыхательная энергия через прана воздуха. Много разных типов энергии. А что? Разве кто-то по-другому черпает энергию?
— А может по милости Бога появится?
— Нет. Он задал вопрос, откуда буддисты черпают энергию. В традиции буддизма, к сожалению, мы же не поэтому поводу забрались. Но вопросы задаете. Существует такое понятие парамапара, линия преемственности. То есть через определённых учеников, с помощью учителей, с помощью определённых методов человек перестает быть человеком. Он выходит за пределы сансары, а это адские существа, претты, голодные духи, животные, человеки, полубоги, асуры и боги. Он выпадает из этого состояния в абсолютное состояние. Познает свою истинную природу, переходит из состояния сансары. Постигает, лично переживает это состояние, а потом с помощью физического тела приходит, как Будда и рассказывает это ученикам. И так до бесконечности, кто-то потом уходит в махапаранирвану, покидая материальный мир. Следующий приходит в очередной раз где-то так через несколько миллионов. То есть существуют те, которые это пережили и потом передают другим. Доказать это можно, пережить лично.

02:02:28 — Буддизм утверждает, что люди боги, но они не помнят это.
— Не боги.
— Что они абсолюты.
— Мы в одной лекции говорили по поводу [не слышно]
— И не абсолюты. Но у нас есть природа абсолютная.
— То есть они некие познавшие свою природу и есть люди не познавшие.
— Очень похожи. Только там персонификация есть.
— Слушать звук. Как мы понимаем смысл песни какой-нибудь? Сначала мы понимаем, о чем поют, потом она нас начинает на языке крутиться и мы сами того не видим, вдруг какое-то явление, которое мы видели глазами, оно нам открывает смысл того, о чем я пил.
— То есть задача освободить всех. Правильно?
— Да, но поскольку все бесконечно.
— Да, это процесс бесконечный.
— Открывается сердце мантры.
— Чувственные ощущение или нет?
— Нет. Оно не чувственное. Оно просто берет и открывается. Оказывается так то, о чем я считаю, оно вот истинное. Каждое… Все существа, все отношения, они являются иллюстрации Харе Кришна махамантры оказывается.
— Но я не могу об этом представлять.
— Всё, что мы наблюдаем это иллюстрация мантры Харе Кришна. Все-все вообще. Все отношения. Все слова. Вот этот саундтрек. Все остальное это видео картинка. Все есть подтверждения тому, что есть в мантре Харе Кришна. Это правда.
— Поиск внимательный.
— Через служение это приходит. Вообще, через внимание. Необязательно прямо её слушать, а внимание во всём. Ко всему относиться очень внимательно, а внимательно — это значит сострадательно. Внимание и сострадание это синонимы. Когда вы ко всему относитесь внимательно. ко всему, что с вами произошло, что произойдет, внимательно, то вы начинаете видеть подтверждение тому, что говорит в мантре Харе Кришна. Только надо быть внимательным.

Внимание к махамантре

02:04:57 — Слушать мантру, это значит быть всегда внимательным. Всегда быть на чеку.
— А вот выбор, мы говорим, о понятии Кришна, красота, а Радхарани, как любви…
— Как?
— Радхарани, это любовь, а Рама это какой?
— Рама, это радуется который. Это он. Это не третий в этом треугольнике.
— Ну, да.
— Это не третий лишний.
— Это тот же Кришна.
— Это Рама, да.
— А по большому счету, о чем говорится в Харе Кришна махамантре?
— Да ни о чем не говорится. Говорится вот обо всем вот этом.
— Ну, это так не понять просто.
— Не знаю. Ну, точно об этом говорится.
— Видите ли, все есть иллюстрацией к песни о Красоте. Все есть, просто есть такие завуалированные иллюстрации. Есть такие прямые. Но под час завуалированные говорят яснее ясного. Вот абсолютно все: о чем мы слышим, о чем мы говорим, о чем спорим. То, что нам говорят. То, что мы говорим. Это все иллюстрация. Потому что все имеет единый источник. Все исходит, все волны исходят из одного Центра. И изначально они об этом явственно, но дальше они мутнее и мутнее, но всё равно об этом. Видимо, да. Даже, когда кто-то говорит, что он Бог, это иллюстрация мантры Харе Кришна.
— Почему?
— Потому что мы можем посмотреть, зачем он это говорит. Что он подразумевает под этим, когда он хочет стать Богом? Какие качества? О каких качествах Он мечтает, говоря, что он хочет стать Богом? И мы понимаем, да действительно. Ведь эти качества божественны. Вот оказывается, какой он северный олень. Понимаете?

02:07:21 — Например, он говорит, я стану Богом, я стану всем, что Он это я, я это ты. Так вот оказывается, как должно быть. Он хочет, чтобы все внимание к нему было. Даже когда он говорит: «Хватит разговаривать» и говорит, и говорит. Хватит разговаривать. Это он проявляет божественные качества. Действительно, зачем говорить, когда есть такое событие очень важное, очень актуальное событие, как например, два вора похитили Махапрабху? Вот о чем вообще ещё разговаривать, если вот это произошло? Они хотели его ограбить. Зачем вообще ещё о чем-то говорить? И вот когда он говорит: «Зачем говорить?» Действительно, зачем вообще разговаривать? Все есть иллюстрация жизни Махапрабху и мантры Харе Кришны. Все, все, все! Он хочет Богом. А как это? А вот так, чтобы все слушали, чтобы все подчинялись, чтоб я был всем. Ага, вот что Господь от меня хочет. Я понял. Значит, надо будет, чтобы… Надо видеть в Нем такого, кто хочет, чтоб я был полностью к нему внимательным. Все они. Все, все говорят про мантру Харе Кришна.
— Я понял.
— Они, собственно, и повторяют её неосознанно. Потому что о чем вообще ещё можно разговаривать? Когда мы видим, как так называемые кумиры и боги что-то хотят от нас, мы должны понять, что то же самое от нас хочет и Он. И сказать им спасибо. В этом и заключается смысл тринада апи суничена. Уважай каждого! Уважай каждого! Они все будут говорить, что угодно, но, в конце концов, за этим стоит: «Будь почтительным ко Мне». Надо понимать. Да, я уважаю. Да действительно ты меня научил, как нужно быть почтительным, но не к тебе. Манадине, это прислушиваться к каждому, т.е. уважать. А когда мы видим, пытаясь стать обладателями, что кто-то к нам не прислушивается, кто подводит. Надо понять, я точно так же поступаю к высшему. И так же как я вижу в этом что-то нежеланное для меня, наверное, и Он так же видит. Все-все говорит о мантре Харе Кришна.

02:10:04 — Махарадж, извини, а в вайшнавизме душа, заканчивается существование, она выходит из тела? Тот или те, кто дает ей новое тело? Кто? Суд какой-то там производит? Какие-то записи? Как можно это объяснить? Потом она же за своё земное существование что-то получает, да?
— Конечно.
— И она переходит в другое тело.
— Конечно.
— Кто отвечает за это?
— Наверняка кто-то. Вам имя надо сказать?
— Ну, кто-то есть. Все чем-то занято.
— Это нам неведомо.
— Все есть антураж для двух главных действующих персонажей. Все остальное гарнир, такой антураж. Кто-то что-то судит. Кто-то на кого-то обижается. Кто-то что-то говорит. Кто-то возражает. Все это. Все это правильно. Все это хорошо. Ну, как получилось, что Махапрабху украли? Вот в чем. А что еще? Понимаете, украли Его. Унесли, чтобы ограбить. А все остальное, конечно, важно. Кто там судит…

02:11:14 — Учение [не слышно].
— Да, она тренируется.
— Сейчас я вас перебью.
— Оно единожды приходит, и потом ты Его ждешь, когда же это внимание наступит.
— То есть тренировка, это не упустить это внимание, концентрация.
— Да. Именно пытаться попасть в те же обстоятельства. Допустим, нам что-то интересно. Какое-то кино интересное посмотрели и оно нас целиком захватило. Вот это состояние «нас захватило». Мы были. Вы говорите «весь во внимании», и потом мы его снова включаем и нас почему-то оно не захватывает. И опять не захватывает. И мы тогда начинаем думать, а я вот тогда вот так сидел, или вот так вот свет был притушен, и тогда и этот был рядом и этот. И тогда, и вот пытаетесь всё это восстановить, но вы ищите. И вдруг оно приходит снова. И потом, когда-нибудь наступает, когда ты постоянно находишься в состоянии внимания. Внемлешь.
— И оно тебя не покидает, получается.
— Да. Оно тебя не покидает. Потому что мы не можем избавиться от внимания вообще. Потому что это состояние нирваны, когда внимания нет никакого. Мы лишь можем переключать своё внимание с одного на другое, с одного предмета на другой, попасть на правильный предмет. В общем, это, конечно, от тебя это не зависит.

02:12:48 — Формула внимания? Ее же нет. Кто может определить?
— Сам. Ну, вот, если уж говорить про вайшнавскую традицию, то в этих попытках найти то же самое внимание, состояние внимания, оно… Мы пытаемся время поймать, обстоятельства всевозможные. И оно почему-то попадает, когда мы находимся в служении. То есть оказывается в связи с неким предметом, которому служишь. Шридхар Махарадж говорил о том, чтобы наступило это внимание, чтобы оно снова это захватило, нужно взять какое-то ответственное дело. Ответственное, responsible service. Если мы просто болтаемся там, мы просто ждем.
— В том, что в Бхагавад-Гите, называется бхакти-йога, санхья-йога, мокша-йога.
— Мокша? А! да.
— И вот [не слышно] в мокша-йоге приблизительно говорится о бхакти-йоге. О том, что такое бхакти? Это путь преданного служения. Я понимаю. А мокша?
— Мокша-йога. Это свобода. Путь свободы. Это все об одном и том же, собственно.