Хануман находит спящего в окружении женщин Равану

00:00:07 Небесное чудо увидела вдруг обезьяна:
В кристаллах и перлах помост красоты несказанной.
На ножках литых золотых и точеных из кости
Роскошные ложа стояли на этом помосте.

00:00:29 Меж ними, с владыкою звезд огнеблещущим схоже,
Под пологом белым - одно златостланное ложе,
В гирляндах ашоки цветущей оранжево-рдяных,
Овеяно дымом курений душистых и пряных.

00:00:52 Незримая челядь над ложем златым колыхала
Из яковых белых пушистых хвостов опахала.
Как туч грозовых воплощенье, прекрасен и страшен,
На ложе, одет в серебро и серьгами украшен,

00:01:15 Как облако в блеске зарниц, на коврах распростертый,
Лежал Красноглазый, душистым сандалом натертый.
На Мандару-гору, где высятся чудные рощи,
Во сне походил Сильнорукий, исполненный мощи,

00:01:39 Для ракшасов мужеобразных - радетель всевластный,
Для демониц мужелюбивых - кумир сладострастный.
Весьма оробел Хануман перед Раваной спящим,
Что, грозно дыша, уподобился змеям шипящим.
Взобрался на лестницу вмиг, несмотря на геройство,

00:02:07 Советник Сугривы-царя, ощутив беспокойство.
Оттуда следил за властителем взор обезьяны,
И тигром свирепым казался ей Равана пьяный,
Слоном-яруном, что, устав от неистовства течки,
Пахучей громадиной спать завалился у речки.

00:02:31 Не руки узрел Хануман - Громовержца приметы!
На толстых руках золотые блистали браслеты.
От острых клыков Айраваты виднелись увечья,
Стрелой громовою разодраны были предплечья,

00:02:52 И диском Хранителя Мира изранены тоже,
Но выпуклость мышц проступала красиво под кожей.
Разодраны были предплечья стрелой громовою.
Огромный кулак был округлостью схож с булавою,

00:03:12 Округлостью схож с головою слоновьей кулак был.
На ногте большого перста - благоденствия знак был.
На царственном ложе, примяв златоткань, величаво
Лежала тяжелая длань, словно змей пятиглавый.

00:03:36 Сандалом её умастили и, брызжа огнями,
Искрились на пальцах несчетные перстни с камнями.
Прекрасные женщины холили Раваны руки,
Гандхарвам, титанам, богам причинявшие муки.

00:03:56 Кровавым сандалом натертых, атласных от неги,
Две грозных руки, две опасных змеи на ночлеге,
Узред Хануман. Исполинский владетель чертога
Без с Мандару-гору, а руки - два горных отрога.

00:04:21 Дыханье правителя ракшасов пахло паннагой,
Душистою мадхавой, сладкими яствами, брагой,
Но взор устрашало разверстого зева зиянье.
С макушки свалился венец, изливая сиянье, -

00:04:10 Венец огнезарный с каменьями и жемчугами.
Алмазные серьги сверкали, свисая кругами.
На грудь мускулистую Раваны, цвета сандала,
Блистая, тяжелого жемчуга нить упадала.

00:05:01 Сорочка сползла и рубцы оголила на теле.
И, царственно-желтым покровом повит, на постели,
Со свистом змеиным дыша, обнаженный по пояс,
Лежал повелитель, во сне беспробудном покоясь.

00:05:26 И слон, омываемый водами Ганги великой,
На отмели спящий, сравнился бы с Ланки владыкой.
Его озаряли златые светильни четыре,
Как молнии - грозную тучу в темнеющей шири.

00:05:47 В ногах у владыки, усталого от возлияний,
Пленительных женщин увидел вожак обезьяний.
И демонов женолюбивый единодержавец,
Веселье прервав, почивал в окруженье красавиц.

00:06:10 В объятьях властителя ракшасов спали плясуньи,
Певицы, прекрасные, словно луна в полнолунье.
В серьгах изумрудных, в душистых венках, плетеницах,
В подвесках алмазных узрел Хануман лунолицых.

00:06:30 И царский дворец показался ему небосводом,
Что в ясную полночь блистает светил хороводом.
Плясунья уснувшая, полное неги движенье
Во сне сохраняя, раскинулась в изнеможенье.

00:06:54 Древесная вина лежала бок о бок с красоткой,
Похожей на солнечный лотос, плывущий за лодкой.
Уснула с манкукой одна дивнорукая, словно
Ребенка баюкая или лаская любовно.

00:07:10 Свой бубен другая к прекрасным грудям прижимала,
Как будто любовника в сладостном сне обнимала.
Казалось танцовщица с блещущей золотом кожей
Не с флейтой, а с милым своим возлежала на ложе.

00:07:29 С похмелья уснувшая дева движеньем усталым
Прильнула своим обольстительным станом к цимбалам.
Другая спала, освеженная чашей хмельною,
Красуясь, подобно цветущей гирлянде весною.

00:07:46 Прикрывшую грудь, словно два златокованых кубка,
Красавицу сон одолел - опьяненью уступка!
Иной луноликой - прекрасные бедра подруги
Во сне изголовьем служили, округлы, упруги.

00:08:09 Уснув, музыкантши, - как будто пред ними любимый, -
Сжимали в объятьях адамбары, флейты, диндимы.
И, на удивленье пришельцу, глядящему в оба,
Одно бесподобное ложе стояло особо.

00:08:34 Красы небывалой и нежного телосложенья
Царица на нем возлежала среди окруженья,
Бесценным убором своим из камней самоцветных,
Сверканьем огнистых алмазов и перлов несметных

00:08:52 И собственным блеском сиянье чертога удвоив.
Мандодари - звали владычицу здешних покоев.
Была золотисто-смугла и притом белолица,
И маленький круглый живот открывала царица.
Сверх меры желанна была эта Ланки жилица!

00:09:21 «Я Ситу нашел!» - про себя Хануман сильнорукий
Помыслил - и ну обезьяньи выкидывать штуки.
На столп влезал, с вершины к основанью
Съезжал, визжал, несообразно званью,
Свой хвост ловил, предавшись ликованью,
Выказывал природу обезьянью.

00:09:50 Хануман, поначалу приняв за Ситу главную супругу Раваны Мандодари, поразмыслил и убедился в своей ошибке: верная, любящая Сита не могла находиться в опочивальне Раваны. Она, скорее, лишила бы себя жизни. Продолжая поиски, сын Ветра забрел в трапезную повелителя ракшасов.