Путь через Турцию

Предвкушение Индии

00:02:31 В северном порту Крита, в городе Ираклионе, я разыскал рыбака, согласившегося перевезти меня на лодке в Афины. Оказавшись на борту, я уселся в сторонке, чтобы смотреть на море. Ум мой кидало, словно на волнах. Я даже не мог себе и представить, что ожидает меня через несколько дней. Вот он я, 19-летний, никогда даже не видивший человека из Индии. Помимо того, что Индия находится где-то на Востоке, у меня не было ни малейшего представления, где это и как далеко отсюда. Да у меня и карты-то даже не было.

00:03:13 Согласно знаниям, полученным мною в школе, Индия представлялась мне беспорядочной мешаниной из нищеты, болезней, перенаселенности и заклинателей змей. Позже, пытаясь найти ключи к разгадке самых сокровенных таинств жизни, я узнал, что Индию считают страной религии, йогов и великих святых. Готов ли я встретиться с этими риши, ведическими мудрецами? Но не в качестве туриста или экскурсанта, а искателя высшей истины.

00:03:52 Едва я вернулся в Афины, меня захлестнула лавина негативной информации. Оказывается, чтобы попасть в Индию, мне необходимо пройти через всю Турцию. Путешественники, побывавшие в Турции, предупреждали меня по поводу Стамбула. «На черном рынке в Стамбуле всегда есть спрос на донорскую кровь. Там тебе пообещают хорошо заплатить за сдачу крови, а потом просто свяжут, выкачают из тебя всю кровь, а труп сбросят в Черное море».
Другие встревали в разговор: «А знаете, что за гетто в Стамбуле? Просто райские кущи для бандитов, которым ничего не стоит убить тебя всего за одну лиру». Но твердо решив ехать, я перестал прислушиваться к подобным страшилкам.

00:04:45 В студенческом общежитии я навел справки о сухопутном маршруте в Индию. И вновь меня окружила группа европейцев, пытавшихся отговорить от поездки. «Да ты что, газет не читаешь? С ума сошел?» Кто-то потрясал английской газетой перед моим лицом: «Турция охвачена эпидемией холеры», - гласил заголовок. «Ты же не сможешь попасть в Индию, минуя Турцию». Да, в Турции действительно свирепствовала холера. Об этой новости писали по всей Европе. И только подумать: я хотел путешествовать автостопом по этой стране. Возможно, я и впрямь сошел с ума?

Джефф и Рэмси присоединяются к путешествию

00:05:34 Среди всех этих советчиков-теоретиков выделялись двое молодых людей, которые, как и я сам, вознамеривались предпринять путешествие в Индию сухопутным способом. Один из них - Джефф - американец из Сан-Диего лет 20, высокий, атлетически сложеный, с квадратной челюстью и крупным носом. Белокурые волосы почти до самых плеч разделял аккуратный пробор. Голубые глаза выглядывали из-под черной оправы очков. Несмотря на внешнюю грубоватость, на самом деле он был очень добродушным малым. Как и я, он отправлялся в Индию в поисках смысла жизни. Непритязательный и обожающий повеселиться, он был одним из самых приятных и внушающих симпатию людей, с которыми мне довелось когда-либо встретиться.

00:06:26 Второй - Рэмси - австралиец с румяным лицом и рыжеватыми волосами, лет 30-35. Был умудренным опытом путешественником. Но хотя он выглядел прожженным и крутым, сердце у него было тоже мягким, и, к тому же, проехав на попутках уже через всю Европу и Азию, он приобрел зрелости и мудрости, так недостававшей всем нам. Я представился им своим именем - Ричард. Но в узком кругу путешественников меня уже знали как Монаха. Потому Джефф и Рэмси стали называть меня как все.

00:07:06 Из нас троих только у одного Джеффа были кое-какие деньги. Улыбаясь во весь рот широченной улыбкой, он сказал: «Эй, парни, здесь не так уж много, но всё, что у меня есть - это наше общее». Он пошарил рукой в рюкзаке и достал оттуда хлеб, кунжутное масло, шпинат, помидоры, оливки и брынзу.

00:07:30 Оживленный, словно большой ребенок, он приготовил для нас вкуснейшее пиршество, и разложил всё поровну на три порции. Вонзив зубы в бутерброд, он откусил огромный кусок и, жуя, сказал: «Ну а потом мы уж как-нибудь перебъемся, парни. Верно я говорю?» Мы с Рэмси закивали, смакуя бутерброды. Это происходило в вестибюле студенческого общежития, где мы втроем торжественно отметили наш пакт о прокладке сухопутного маршрута в Индию.

00:08:04 Затем мы отправились в посольство Турции, чтобы узнать, не закрыта ли граница. «Граница открыта», - горделиво сообщили нам в посольстве. Мы пришли туда на следующий день получать свои визы. Чтобы попасть в Турцию, мы сначала добрались на попутках в библейский город Салонники, на северном побережье Греции. А оттуда отправились на восток, к Киппи - северо-восточной точке Греции. День шел за днем, но на дороге не было ни одной попутки. Всё же мы решили держаться ближе к границе, являвшейся мостом между Европой и Азией, и главными воротами в Европу для контрабандистов, поставлявших каннабис и героин из средневосточной и юговосточной Азии.

Переход границы Греция-Турция

00:09:00 Пограничный пост стоял далеко от каких-либо городов. Несколько часов мы добирались до запустелой пропыленной заставы, где дорога резко оборвалась. Не суливший ничего хорошего металлический забор преграждал нам путь. Забор был увенчан завитками колючей проволоки и тянулся так далеко, насколько хватало глаз. Напротив стояли вооруженные автоматами солдаты-греки. Подойдя к ближайшему солдату, Рэмси поинтересовался, где находится служба иммиграционного контроля. Тот указал на простенькую будку у забора. Там никого не было, а меж тем, уже приближался вечер. И что теперь?

00:10:08 Мы были полны решимости продвигаться вперед. Но единственным ответом на наши неоднократные попытки навести справки были только безразличие, раздражение или непонимание. Наконец, один молоденький солдат, наблюдавший за нами, исчез. Несколько минут спустя из палатки чайханы, которую мы до того момента не заметили, вышел сотрудник службы греческого иммиграционного контроля. Это был тучный пузатый мужчина с густыми усами. Похоже, его военная рубашка была ему тесновата на размер. Вытерев уголок рта салфеткой, он передал её молодому интервьюеру-консультанту и воззрился на нас.

00:10:55 - Что вы хотите? - спросил он. Рэмси невозмутимо ответил: «Хотим пересечь границу с Турцией!». Толстопузый недоверчиво взглянул на нас. - Невозможно! Граница закрыта. В Турции свирепствует холера, распостраняющаяся как пожар. Ни один нормальный человек не пойдет туда сейчас. - А в посольстве нам сказали, что граница открыта, - выпалил Джефф. - Мы хотим... - А вам известно, что такое эпидемия холеры? - ощетинясь от злости заорал сотрудник. - Если я пропущу вас в эти ворота, назад вы уже через них не пройдёте. Эта граница закрыта для входа! Он указал на восток, в сторону темнеющего неба. -Здесь, вокруг, нейтральная полоса. Прищурив глаза, он добавил: А знаете, что она собой представляет? Дикую глушь, полную ядовитых змей и голодных волков. Пустыню без еды и воды.

00:11:56 Прежде, чем он смог вставить хоть ещё слово, Джефф снова прервал его: «А почему же тогда в посольтве, в Афинах, нам сказали, что граница открыта? Мы уже всё оплатили. И нас заверили, что можно». Вены на шее офицера вздулись. Показывая пальцем, он закричал: «Турецкая граница закрыта! Если вы пройдете через эти ворота, то никогда не вернетесь назад, вы слышите меня? Советую вам возвратиться туда, откуда пришли. Через пару минут меня уже здесь не будет, так что шевелите мозгами».

00:12:35 Солнце клонилось к закату. Столько дней мы пробивались к этой границе! Мы торопливо выпалили: «Мы пойдем в Турцию!» Донельзя возмущенный офицер распорядился, чтобы военные распахнули ворота. Когда мы прошли сквозь них, он прокричал своё пророчество: «Дурачье! Вас никогда не впустят обратно!» Солдаты стояли с ружьями на изготове, пока за нашими спинами с лязгом не захлопнулись металлические ворота.

Нейтральная полоса

00:13:10 Эта ничейная земля и вправду была самым необитаемым, запустелым местом, какое мне доводилось когда-либо видеть. Пустынной глухоманью, используемой в качестве промежуточной буфферной зоны между двумя недружественными странами.

00:13:28 Солнце садилось. В отдалении я увидал змею, скользившую по выжженой солнцем земле. Несколько голых, без листвы деревьев стояли словно часовые, отмечавшие наш путь. Становилось всё темнее и темнее. В обычное время для путешественников этот отрезок пути не представлял собой ничего невероятного. Но той ночью, из-за эпидемии и из-за того, что греческая граница была закрыта, эти места были абсолютно пустыми и безлюдными.

00:14:01 Но особенно беззащитными мы чувствовали себя, потому что передвигаться нам приходилось в полной темноте и пешком. Футах в тридцати слева от нас я заприметил какие-то высохшие кости. Но благоразумно решил не привлекать внимание своих спутников к этому зрелищу. Изнутри меня разъедала тревога: а что если турецкая граница и впрямь закрыта? В посольстве нам сказали, что она открыта, но то было уже неделю назад, не окажемся ли мы в ловушке на этой ничейной земле, где нам суждено будет умереть? Темень и холод становились сильнее. Время от времени, вонзаясь в тишину, выли волки, и мы тихонько продвигались дальше.

00:14:51 Я вспомнил, как владелец небольшой лавочки в Афинах предупреждал меня, что на этой полоске земли полно неразорвавшихся мин, оставшихся со времен греческой гражданской войны. Заденешь такую мину - и ног как не бывало. Содрогнувшись, я опасливо шагнул вперед, молясь на каждом шагу. Никто из нас не отваживался произнести ни единого слова.

00:15:22 Переход в четыре километра в кромешной тьме был подобен прогулке по Долине Смерти. Дрожа, я чувствовал себя беспомощным и подавленным. В тот момент, когда казалось, что эта ночь никогда не закончится, где-то в отдалении тускло забрезжил огонек. Поспешив навстречу свету, мы увидали забор из металлических балок, со спущенной поверху колючей проволокой. В центре, прикрепленный болтами к воротам, находился металлический флаг Турции. Мы ускорили шаг.

Приём на турецкой границе

00:15:59 За забором на карауле стоял вооруженный солдат, попыхивая сигареткой без фильтра. Всегда невозмутимый Рэмси шепнул: «Дайте-ка я с ним разберусь». Он выудил паспорт из котомки и прокашлялся, чтобы привлечь внимание часового. Когда тот взглянул, Рэмси развернул паспорт, показывая вначале на нас, а затем на територию за нами. Страж оставался безучастным. Он только выкрикнул два слова: «Граница закрыта».

00:16:36 - Но сер, вы должны позволить нам зайти, иначе мы здесь умрем. Эти греки не впустят нас обратно. - Граница закрыта, - из его рта вырвалось белесое облачко дыма, словно подчеркивая непреклонность этих двух сказанных им слов. Нам некуда было деваться, и мы чувствовали себя словно пленники, умоляющие о пощаде. Но от этого стражника вряд ли можно было дождаться снисхождения. Весь запас его английского состоял всего из двух слов: граница закрыта. Он загасил окурок сигареты о каблук сапога и, топая, скрылся в темноте. Минут через 20 он вернулся и увидал, что мы, словно беженцы, до сих пор стоим на том же месте, за воротами.

00:17:30 Жестикулируя, он разразился прямо-таки целой литанией об изгнании. Граница закрыта, граница закрыта, граница закрыта! Я подумал, может, он ещё огонь по нам откроет? И как раз в этот момент на сцене появился старший по званию офицер. Но, должно быть, он проходил обучение в той же самой школе. «Граница закрыта». Мы молча стояли, не двигаясь с места.

00:18:04 В конце концов, наше упорство и нежелание повернуть назад дошли до сознания второго стражника и он немного смягчился. Загнав нас в деревянную будку, он конфисковал все наши вещи, включая паспорта, деньги и даже одежду из рюкзаков, потом запер дверь и оставил нас. Стоя почти голышом, на леденящем холоде, мы размышляли, в лучшей ли мы сейчас ситуации, чем какое-то время назад, на нейтральной полосе? И что будет дальше? Он что, оставил нас здесь умирать?

00:18:44 Приблизительно с полчаса мы стояли в этой импровизированной тюрьме, в одном нижнем белье, дрожа не только из-за холода, но и из-за неизвестности. Наконец вернулся наш тюремщик. Он вгляделся в наши лица, вернул одежду, поставил печати в паспортах и расплылся в улыбке. - Добро пожаловать в великую Турцию, - произнес он. Глубоко потрясенные, мы пересекли границу и вступили в совершенно новый мир.

Дорога на Стамбул

00:19:47 Мы спросили у часового на границе, как добраться до Стамбула, и он указал нам пустынную проселочную дорогу. Она тянулася в темноте холмистой, плодородной страны - Восточной Фракии. Пока мы шли, я впервые увидал минарет каменной мечети. Купол мечети и её остроконечные шпили привели меня в восхищение: я с нетерпением ожидал увидеть сам дом Божий. На дороге не наблюдалось никакого движения вообще. А Стамбул как был, так и оставался на расстоянии 150 миль. Но а теперь что?

00:20:28 Пока мы стояли и, размышляя, как же мы будем добираться до цели нашего путешествия, вниз по дороге прогромыхал старый грузовик с платформой и тормознул неподалеку от нас. Странно, но в кузове были установлены деревянные лавочки, на которых сидело около десятка угрюмых полицейских. Мы перелезли через борт. У всех у них мундиры были поношенными и обтрепаными. Все молчали, за исключением одного - на ком не было формы. Он всё шептал мне на ухо: «Хочу купить у тебя гашиш, продай мне. Я не полицейский». - У меня нет никакого гашиша, - отвечал я. Но он донимал меня снова и снова. Позже он сошел с грузовика, надел полицейскую каску, и удалился с важным видом.

Недружелюбный ночной Стамбул

00:21:18 Посреди ночи мы приехали в Стамбул. Полицейский начальник поинтересовался, где мы собираемся остановиться, и Рэмси сказал, что мы хотим присмотреть себе какое-нибудь недорогое местечко. Начальник поглядел на нас поверх очков, а затем отошел переговорить с глазу на глаз с младшим офицером. Затем он вернулся и сказал, чтобы мы следовали за его заместителем.

00:21:45 Мундир заместителя был выцветший и поношенный. Он вел нас с безразлично-стоическим выражением на лице, непроронив не единого слова, и даже не глядя в нашу сторону. Мы следовали за ним по пустынным улицам Стамбула, и с каждым пройденным кварталом окружающая нищета становилась всё очевидней. Нам стало ясно, что он ведет нас в самое гетто - одно из тех самых мест, где как раз свирепствует эпидемия холеры. Это зрелище деморализовало нас полностью. Нищета и болезнь обступали со всех сторон.

00:22:24 Джефф произнес дрогнувшим голосом: «По-моему, мы сделали большую ошибку. Там, на ничейной полосе, было гораздо безопасней, чем в этом месте». Даже Рэмси громко вздохнул: «Ой, братаны. За все годы, что я путешествовал, я ещё ни разу не видел такого угнетающего местечка».

00:22:46 Я было попытался молиться, но мысли только беспорядочно крутились на одном месте. Куда вёл нас этот человек? Темень, лишающая присутствия духа, разрывалась пронзительными воплями и предсмертными стонами людей. Инфекция собирала свою жестокую дань в этих грязных трущобах. Мне было страшно дышать: холера прибирала свои жертвы оперативно, неся за собой ужасные страдания от невыносимой боли в кишечнике, и смерть. Ведомые этим незнакомым человеком, мы чувствовали себя совершенно потерянными и одинокими, но назад повернуть не могли.

00:23:31 Впереди перед нами смутно вырисовывалось в темноте зловещее средневековое здание, сооруженное из камня. Какое-то сверхъестественное, жуткое ощущение охватило меня. Интуиция твердила мне, что надо бежать. Но наш провожатый, улыбаясь, провел нас внутрь. Мы вошли в тускло освещенное помещение, служившее бильярдным залом. Там около дюжины мужчин попыхивали сигаретами и играли в пул. Они выглядели как самые грязные ублюдочные гангстеры из преступного подполья. Встретившись с их ледяными взглядами, которыми они осмотрели нас, я не мог избавиться от мысли, что именно такие отморозки никогда и не задумываются, когда убивают кого-нибудь за карточные долги.

00:24:19 Их главарь - низенький, но внушительных размеров, стоял, прислонившись к стене. Мышцы его вздувались под туго обтягивающей черной футболкой, когда он вычищал грязь из-под ногтей финским ножом. Завидев нашего провожатого, он сунул нож в карман, пригладил рукой сальные черные волосы, и подошел к нему переговорить. Эти двое, казалось, заключили какую-то сделку, и жестами позвали нас проследовать в конец бильярдной, и подняться по темной лестнице, ступени которой были выложены из добротных необработанных каменных плит. По одну сторону тянулась каменная стена, а с другой стороны был перепад в глубокую шахту без перил. В этой яме тьма была кромешная, у нас сбилось дыхание, пока мы карабкались вверх по лестнице. Наконец, уже наверху мы прошли через неосвещенный коридор, ведший к комнате, где нам предстояло остановиться на ночлег.

Ночлег - западня

00:25:24 На радушный приём там не было и намека. Более того, наши хозяева настаивали, чтобы мы заплатили им наличными и вперед. Их агрессивность настолько потрясла нас, что до нас наконец-то начало доходить, что мы влипли в серьезную передрягу. Похоже, что мы сами только что зашли в ловушку. Просто искали чего подешевле, и попались на удочку. Разговаривал Рэмси, объясняя им, что у нас нет турецких лир и мы хотим узнать обменный курс для доллара. А потом обсудим оплату, но только за одну ночь. Мы были возмущенны предложенной ими половиной суммы от официального банковского обменного курса.

00:26:12 Рэмси было запротестовал и вежливо попытался договориться о более высокой ставке, но их главарь даже слушать ничего не хотел, понимая, что мы никуда уже не денемся. С исказившимся от злобы лицом, он швырнул дымящуюся сигарету об стену, рубя перед нами воздух своим финским ножом, он разразился бурной тирадой. Не смотря, на его маленький рост, мощь и жестокая сила исходившая от него, вселяла в нас ужас. Его черные пронзительные глаза налились яростью, дергая губами, он совершенно безумно пронзительно кричал, тыча нам в лица пальцем. Перед нами клокотал воплощенный гнев. Остальные головорезы смотрели на всё это с холодным равнодушием.

00:27:01 В тот момент даже наш прежний друг, полицейский, содрогался и зажмуривался от страха. Нам не на кого было расчитывать. Забрав у нас деньги, они ушли, а мы остались в плену нашей комнаты. А что, если они вернутся, чтобы обобрать или убить нас? Мы стали искать запасной выход, но его не оказалось. Кроме двери, было только одно окно с длинным отвесным водосливом на булыжный переулок внизу. Мы оказались в ловушке. - Джефф, запри дверь, - прошептал Рэмси. - А ты, Монах, помогай мне. Сейчас мы подопрем дверь этой двуспальной кроватью. Тогда бандюки не смогут зайти к нам, пока мы спим.

00:28:07 Мысль о сне была самой последней, что могло в тот момент прийти в голову любому из нас. Но нам показалось разумным сделать всё, что в наших силах, чтобы защитить себя. Стараясь по возможности не шуметь, мы подняли кровать и подперли ею дверь, а потом, для пущей безопасности, привязали веревкой металлическую стойку кровати к дверной ручке. Рэмси и Джефф улеглись на эту кровать, а я занял кушетку поменьше у стены.

00:28:35 Комната была просто дырой. С потолка свисала единственная электрическая лампочка, зеленая краска и штукатурка на стенах облупились. Во всех углах весела паутина, а от затхлого зловонного смрада желудок просто выворачивало наизнанку. Судорожно пытаясь вдохнуть свежего воздуха, я долго возился с огромным окном шести футов высотой и трех футов в ширине, пока, наконец, открыл его. Я было повалился обратно на кровать, но через несколько минут на меня напали клопы. Вопрос отдыха отпал сам собой. Мы втроем лежали в темноте и ждали.

00:29:15 Миновал час, или чуть больше, и мы услыхали, как в замке медленно поворачивается ключ. Дверь беззвучно отворилась, но уперлась в кровать. Поначалу незванные гости надавили на неё тихонечко, не догадываясь, что мы втроем сидели на корточках на полу, по другую сторону кровати, упираясь в неё всем весом своих тел. Пришельцы надавили сильнее. Вскоре до них дошло, что мы забарикадировались, и они яростно взвыли, изо всех сил наваливаясь телами на дверь. Она было распахнулась, но мы уперлись в кровать, и, надавив своим весом, снова захлопнули дверь.

00:30:02 К тому моменту, в этой схватке не на жизнь, а на смерть, проходившей с переменным успехом, обе стороны просто обезумели. Едва я вспрыгнул на кровать, чтобы вновь привязать дверную ручку к стойке кровати, кто-то из нападавших через щель в двери ткнул ножом в мою сторону. В сознании пронзительно промелькнуло: они хотят убить нас.

00:30:23 Битва продолжалась, захватчики с треском ломились, налегая на дверь телами, и она снова и снова хлопала о кровать. Они выкрикивали угрозы и проклятия, а мы с силой наваливались на кровать. Не в силах удержать дверь открытой, они неожиданно ушли. Наступила тяжелая тишина. Дабы отдохнуть перед неминуемой очередной осадой, я пошел к своей набитой клопами койке.

00:30:50 В мозгу роились страшные мысли. Что делал я здесь, запертый в ловушке холерного гетто Стамбула, служа мишенью для подонков общества? Беспокойно метаясь из стороны в сторону, я вызывал в уме воспоминания о той жизни, которую оставил в Хайленд-парке. Я, обычный мальчик, окруженный любящей семьей и друзьями, почему я покинул прибежище такого спокойного дома? Сейчас же я беспомощен и одинок. Я оказался здесь в поисках смысла жизни. Но тем ли путем я иду к своему отречению?

00:31:24 Так я молился. Возникла мысль: если это так, то пусть будет так, только Господь может спасти нас в этой опасной ситуации. Моя молитва была прервана сокрушительным ударом двери о кровать. Наступил второй раунд боя. Наши потенциальные убийцы орали в гневе и в ярости, свирепо колотя в дверь. Ослабь мы чуть внимание - и были бы уже мертвы. Не смотря на жгучий холод, из наших пор обильно проступал пот. В изнеможении мы задыхались, руки-ноги колотила дрожь, а наших грабителей усталость не брала. Их вопли были страшны и били по нервам, к тому времени я почувствовал, что мой мочевой пузырь вот-вот лопнет. Единственный туалет был в коридоре за дверью. Мне приходилось вести беспощадную битву и сражаться одновременно сразу на трех фронтах: сдерживать ломившихся к нам убийц, сдерживать собственное мочеиспускание и пытаться что-то понять во всём происходящем.

00:32:31 В один момент я больше уже не мог терпеть и, оставив Рэмси и Джеффа, взобрался на подоконник. Оттуда я и облегчился прямо вниз, на улицу. Неожиданно раздался женский крик, от которого у меня в ушах заложило. Переулок под нами был футов пятнадцати шириной. Прямо напротив находилось окно, из которого на меня смотрела старая мусульманка, одетая в традиционную черную паранджу. В безысходности своей ситуации я попросту не заметил её, а она уставилась прямо на меня. Оскорбленная моим непристойным поведением, она пронзительно визжала от отвращения к этой безобразной сцене.

00:33:15 Это было уже слишком. Я стоял абсолютно беспомощный на самом краю окна, со спущенными штанами, лицом к лицу с этой женщиной, и продолжал мочиться, моля о снисхождении. С проклятиями, она швырнула мне в лицо туфлю. Это был бросок на поражение. Я захлопнул окно и спрыгнул вниз, отирая кровь с носа и губ. Но я ещё не закончил. Мочевой пузырь всё ещё разрывался.

00:33:43 Тем временем Рэмси выкрикнул: «Монах, давай сюда, назад, мы не можем их удержать!» Я проигрывал все три сражения. «Я этого не переживу, - подумал я. - Господи, помоги же мне». И сразу же я увидал подсказку, и вылил всё, что во мне оставалось, в туфлю. Поставив её в ящик стола, я вновь вступил в бой. Надавив посильнее, мы сдержали натиск противника. Но мы оставались в ловушке, без пищи и воды. Их вторжение к нам было только вопросом времени. Уже забрезжил сумрачный свет зари, и мы решили, что единственное, на что можем расчитывать - это незаметно ускользнуть через главный вход в перерыве между атаками.

Побег из ловушки

00:34:31 Мы задумали рискнуть своими жизнями ради крошечного шанса сбежать отсюда. Выставили ли они охрану за нашей дверью или нет, мы не имели понятия. Но если так - то нам смерть. Это был шанс, которым мы должны были воспользоваться. Медленно и тихо, насколько это было возможно, мы раскрыли дверь в кромешную темень. Я не мог различить даже своей собственной руки перед лицом. Пока мы, крадучись на цыпочках пробирались вперед, древний деревянный пол скрипел на каждом нашем шагу. И каждый такой звук раздавался пронзительным криком.

00:35:09 Не натолкнемся ли мы в этой темноте прямо на одного из них? Моё сердце бешено колотилось. Так мы проделали свой путь до готической лестницы. Всё ещё ничего не видя, мы на ощупь отыскали наружную стену, страшась оступиться и свалиться вниз. Таким манером мы сползли по ступенькам лестницы к смутно освещенной бильярдной, где, к нашему ужасу, на столе для игры в пул спал охранник. Затаив дыхание, мы прокрались через всю комнату к дверям.

00:35:41 Двери были заперты. Задвижка не поддавалась. Мы никогда не видели такого замка раньше. Каждый из нас лихорадочно пытался справиться с ним. В конце концов, наша возня разбудила от сонной одури охранника, и он крикнул остальных. С другой лестницы послышались ужасающие звуки топота бегущего стада. - О, Господи, - задохнулся я. - Открывай быстрее замок, Рэмси, открывай же этот чертов замок! - Стараюсь, я стараюсь. Он вертел замок и так, и эдак. Но всё бестолку.

00:36:15 От приближавшегося топота ботинок наших преследователей, я почувствовал тошноту. И в этот самый момент, когда они были уже почти рядом, замок вдруг щелкнул и неожиданно открылся, и мы пулей вылетели на улицу, убегая с такой скоростью, с которой никогда в жизни не бегали, вместе с рюкзаками и прочими вещами. Позади слышались крики наших врагов. Не оглядываясь назад, мы вскочили в такси. В Стамбуле нам было знакомо только одно место. - Голубая Мечеть, Голубая Мечеть, - хором скандировали мы. Но внимательно оценив в зеркале заднего вида группу приближавшихся к нам людей, водитель даже с места не тронулся. Он прекрасно понял предоставившийся ему благоприятный случай. - 200 долларов, - потребовал он. - Что? 200 долларов? - вскрикнул Джефф. Водитель заорал громче: «200 долларов, 200 долларов!» Мы торопливо согласились: «Да, да, хорошо. 200 долларов, 200 долларов». Машина резко сорвалась с места. Но были ли мы в безопасности? Джефф, хранитель бумажника, выглядел озабоченным. - Мы не сможем дать ему 200 долларов, - зашептал он. - Как думаете, он нас пришьет? Мы не захотели выяснять это, и на первом же светофоре выскочили из такси. Водитель истошно вопил: «200 долларов, 200 долларов!» Но мы уже скрылись.

00:37:57 Подстегиваемые желанием поскорее выбраться из Стамбула, мы сели на паром, переправлявшийся через Босфорский пролив. С палубы, битком набитой народом, мы утомленные, но свободные и успокоившиеся, наблюдали, как восходит солнце на покрытом дымкой пасмурном небе. Вокруг парили птицы; я в благодарности склонил голову. Всё время, что паром шел по морю, я оглядывался назад на величественный град, пока линия горизонта медленно не поглотила его.

00:38:29 Прошедшей ночью, размышлял я, казалось, что нам уже не миновать смерти. Но мы отбивались, предприняв невообразимую попытку к бегству. Это удалось только потому, что нас не оставляла надежда. Надежда на божественное чудо, дающая человеческому существу силы преодолеть немыслимые препятствия. Находясь в ужасном, безвыходном положении, когда наши сердца жили только надеждой, мы призвали к себе на помощь какую-то неведомую силу, существующую помимо нас, которая направила нас, очистила, и, в конечном итоге, освободила. У меня всё ещё дрожали руки от возбуждения, а в жилах бушевал адреналин. Но в глубине сердца я был благодарен той банде убийц, которые послужили лишь орудием в руках Провидения, дабы преподнести бесценный урок, готовивший меня к дальнейшему путешествию.

Дальше на восток через Турцию

00:39:40 После столь враждебного приема, оказанного нам в Стамбуле, мы оказались совершенно неподготовлены к сердечному отношению к нам людей, которых встречали, путешествуя по Турции на восток. Некоторые звали к себе домой и в свои лавки, приглашая отобедать вместе с ними. Их еда была очень простой: обычно традиционный турецкий плоский хлеб и чай. Но мы так были тронуты их радушием, что нам всегда всё нравилось. Еще меня приводили в восхищение необычайные конструкции многочисленных мечетей, мимо которых пролегал наш путь. И я, при наличии любой возможности, старался посетить эти прекрасные дома Божьи.

00:40:28 Способ, каким мы путешествовали, сам за себя говорил о нехватке денег. Мы передвигались автостопом, либо попутным рейсовым транспортом, втискиваясь между местным людом, их пожитками и домашним скотом в полуразвалившиеся автобусы или кузовы грузовиков. Мы путешествовали по бесплодным, опустошенным ветрами нагорьем центральной Турции, ненадолго остановившись в Анкаре, где коровы и быки паслись, щипая травы на безлесых и просторных холмах. Проведя пару недель в дороге, мы добрались до наиболее суровой и гористой местности восточного высокогорья, где ночи стали холоднее. Мы были уже миль за 800 от Стамбула, когда вновь случилась беда. На меня обрушилась жестокая дезинтерия.

Остановка в Эрзеруме из-за дизентерии

00:41:18 Дальнейшее путешествие оказалось более невозможным, поэтому мы сделали остановку в городке Эрзерум, и стали опрашивать местных жителей, где можно найти наиболее дешевое место, чтобы остановиться. Нас направили в чайхану на окраине города и отвели в комнату на третьем этаже потрепанного временем большого здания. Самое сильное беспокойство мне доставляла уборная. Чтобы добраться туда, мне нужно было спуститься по лестнице, насчитывающей почти 30 каменных ступеней. В коридорчике слева от лестницы в полу зияла дырка. Это и был туалет. Человеческие экскременты накапливались там грудой, пока их не выгребали лопатой, что случалось исходя из того, что я мог видеть воочию, весьма нечасто. Перегородка из сгнившего деревянного бруса обеспечивала уединенность интимной жизни. Зловоние доводило меня до головокружения, спертый воздух был настолько густым, что в нем, казалось, можно было захлебнуться. Тем не менее, я практически днями напролет жил в этом отхожем месте. Окончив со своими делами и оттащив собственное тело на самую верхнюю ступень каменной лестницы, я был вынужден тут же снова спускаться вниз, чтобы опорожнить желудок. Сильная тошнота, рвота и постоянная слабительная моторика кишечника истощили моё тело. Тем временем друзья, терпеливо ожидавшие моего выздоровления, почти каждый день уходили обследовать город.

00:42:57 Однажды, находясь в комнате один, я был сильно удивлен, увидев, какого-то незнакомого человека, зашедшего к нам и принявшегося шарить в рюкзаке Джеффа. Обнаружив его армейский швейцарский нож, он подцепил его и объявил, ни к кому в частности не обращаясь: «Одна лира». Затем выложил на стол лиру, и заспешил прочь со своим новым приобретением. «Но ведь нож стоит гораздо дороже», - подумал я. Несмотря на своё тяжелое состояние, я почувствовал себя обязаным защитить моего друга, поэтому собрался с силами, встал со своего больничного одра, и догнал мужчину внизу. Я возвратил ему его лиру и вежливо настоял, чтобы он вернул назад нож, что он неохотно и сделал. - Вы, пожалуйста, приходите позже и поговорите с Джеффом, - сказал я, еле держась на ногах. Он ничего не ответил, и ушел.

00:43:57 Не прошло и пяти минут, как я услышал, что по ступеням несется орава людей. Обезвоженый, в лихорадочном жару и едва способен просто сидеть, я был совершенно не в форме, чтобы противостоять им. Они ввалились в дверь. Возглавлял толпу как раз тот самый пронырливый незваный гость, всего несколько минут назад укравший нож. Он показывал на меня пальцем и кричал: «Пакистанец, пакистанец, он пакистанец!» Народ просто обезумел.

00:44:27 Люди окружили мою кровать, размахивая дубинками и кинжалами. В ярости они скандировали: «Пакистанец, сдохни! Сдохни, пакистанец!» Я был один и совершенно растерян. Что мог я еще, что ещё я мог сделать, кроме как молиться Богу? Я поспешно схватил свой американский паспорт, и показал им: «Видите? Я американец». Пожилой предводитель этой оравы выступил вперед. Он взял в руки мой паспорт и изучал его так внимательно, словно был самопровозглашенным представителем службы иммиграционного контроля. Затем он поднял глаза на меня и спокойно заговорил. - Итак, ты не пакистанец? - Нет. - Ты американец? - Да, - ответил я. Он заулыбался и потянулся к кровати, чтобы пожать мне руку. - Очень хорошо. Мы любить американцев. Вы даете Турции оружие. Тут каждый выразил мне своё почтение, и они ушли.

00:45:35 Прежде, чем я смог прийти в себя, я услышал, как вся эта толпа вновь несется по ступеням наверх. И я снова взмолился о защите. И снова люди ворвались в мою комнату - их было более десятка человек - и окружили мою кровать. Но на сей раз оказалось, что они пришли ко мне с миром и принесли мне плоский хлеб и чай. Старейшина произнес: «Ты - американец, это очень хорошо. Мы - извиняться. Тебе теперь есть».

00:46:05 Я едва превозмогал тошноту. У меня не было аппетита, более того - меня просто рвало от одного запаха пищи. Я понимал, что поев этого хлеба с чаем, обреку себя на свидание с жутким нужником на весь оставшийся день и ночь. Но что я мог поделать? Отказ от их даров был бы воспринят как оскорбление. Такой вид гостепреимства не подразумевал никаких отказов. Я выдавил из себя улыбку, и съел всю плоскую лепешку, и даже больше, покуда они полностью не успокоились. Ждать не пришлось. Вскоре я поплатился за это сполна.

00:46:54 Потихоньку здоровье моё стало улучшаться. Как-то вечером я в одиночку бродил по пыльной дороге, поражаясь нищете этих мест. Целые семьи теснились в обветшалых лачугах со своим жалким скарбом и изношенным рваньем вместо одежды. Сгорбленные люди на пыльной дороге выглядели голодными и безжалостными. Такую нищету на Западе даже трудно себе представить. Несмотря на то, что стоял ещё только октябрь, воздух по ночам уже был холодным: признак наступления длинной, обжигающе ледяной зимы в этой части Турции.

Яростная проповедь

00:47:37 Каждый раз, чтобы попасть в нашу комнату, мне надо было сначала пройти через небольшую чайхану, на первом этаже дома. Однажды вечером в этой самой чайхане какой-то мужчина мощного телосложения, лет эдак 30-ти, с черными лоснящимися волосами и тонкими усиками неожиданно ухватил меня за руку и насильно усадил за стол. Кстати, оговорюсь, что люди относились к нему с почтением, что указывало на то, что это весьма уважаемый человек.

00:48:11 Придвинув ко мне стаканчик чаю, он устремил на меня взгляд своих черных испепеляющих глаз. Его губы и всё тело подергивались. Я сидел лицом к лицу с воплощенным накалом страстей. Он не говорил по-английски. Указав на надпись арабской вязью на его золотом кольце, он прорычал, словно разгневанный лев: «Аллах». Затем он резко ткнул мне пальцем в лицо, знаками показывая, что требует, чтобы я повторил имя Господа. Я не мог выдержать его взгляда. Потупив глаза, я уставился на прозрачный стакан чая на столе. В нем не было ни молока, ни сливок: только медленно таявший кубик сахара на дне.

00:48:59 Схватив меня за подбородок, он заставил меня смотреть прямо в его устрашающие глаза. Я начал растворяться быстрее того кусочка сахара. Он опять ткнул мне пальцем в лицо и загудел: «Аллах!» По видимому, для своего же собственного благополучия, мне было необходимо доставить ему такое удовольствие. И я с глубокой почтительностью пробормотал: «Аллах». Сотрясаясь от бешенства, он прищурился на меня так, словно хотел испепелить дотла. Больше он уже не мог этого вытерпеть, и со всего размаху садонул кулаком по столу.

00:49:38 - Нет! Аллах! Стаканы с чаем с грохотом посыпались на пол. Все собрались в кружок вокруг нас. Усиливая громкость, он снова загремел: «Аллах!» И снова ткнул мне в лицо пальцем. На сей раз я выкрикнул гораздо громче: «Аллах!» Но это оказалось недостаточно громко. К тому моменту он разъярился до белого каления. Я же застыл, как неживой. Он опять грохнул кулаком по столу, и в четвертый раз проревел во всю мочь своих легких: «Нет! Аллах!» Взгляды всех находившихся в этой переполненной лавочке неодобрительно устремились на меня, словно я был задержан с поличной при оскорблении их самой величайшей святыни.

00:50:32 Он уперся мощным пальцем в мою грудь, сдвинув меня вместе со стулом к самой стене и требуя, чтобы я произнес имя Господа именно с такой же ревностной страстью, как это делал он сам. Уже не в первый раз за всё время моего путешествия я безошибочно почувствовал приближение отыскавшего меня ангела смерти, который уже завис в нескольких дюймах от моей головы. Что ещё я мог сделать, кроме как взмолиться всемогущему Аллаху о своем спасении? Я встал, воздел руки кверху, и изо всей мощи, из самого сердца возопил: «Аллах!»

00:51:17 Долгое время в наступившей тишине он пристально глядел мне в глаза. Затем, качнув головой в знак своего веского одобрения, он вышел из чайханы. Все остальные вернулись за свои столики, а я, потрясенный, ещё оставался сидеть. До сего момента мне ещё никто так не проповедывал.